Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I

Казанский Аркадий

E io ch'avea d'error la testa cinta,dissi: «Maestro, che `e quel ch'i» odo?e che gen» `e che par nel duol s`i vinta?» [33]Ed elli a me: «Questo misero modotegnon l'anime triste di coloroche visser sanza «nfamia e sanza lodo. [36]Mischiate sono a quel cattivo corode li angeli che non furon ribellin'e fur fedeli a Dio, ma per s'e fuoro. [39]Caccianli i ciel per non esser men belli,n'e lo profondo inferno li riceve,ch'alcuna gloria i rei avrebber d'elli». [42]И я,

с главою, ужасом стесненной:«Чей это крик? – едва спросить посмел. —Какой толпы, страданьем побежденной?» [33]И вождь в ответ: «То горестный уделТех жалких душ, что прожили, не знаяНи славы, ни позора смертных дел. [36]И с ними ангелов дурная стая,Что, не восстав, была и не вернаВсевышнему, средину соблюдая. [39]Их свергло небо, не терпя пятна;И пропасть Ада их не принимает,Иначе возгордилась бы вина». [42]

Данте спрашивает: – «Чей это крик, какой толпы?».

Вергилий говорит: – «Это всё люди, не заслужившие при жизни ни славы, ни позора смертных дел». Всех умерших своей смертью или погибших на войне воинов, ждёт полное забвение. Никто и никогда не вспомнит о них.

Кроме них здесь находится стая ангелов, которая, не примкнув к восставшим против Господа ангелам, возглавляемых Люцифером, не продемонстрировала при этом и своей верности Господу, соблюдая некий нейтралитет.

На войне нейтралитет не спасает. Дома держащих нейтралитет будут разграблены, их жены изнасилованы, животы беременных вспороты, дети обращены в рабство, мужчины и старики истреблены.

После победы Господа, дорога на небо ангелам, соблюдающим нейтралитет, закрыта, небесам пятно их нейтралитета не нужно. Их не принимает и пропасть Ада, чтобы не «возгордилась» вина, изгнанных туда восставших ангелов. Ангелы, сохранявшие нейтралитет, застряли в преддверии Ада.

Дорогой мой читатель! Я считаю, тебе необходимо понять: в данном случае, ангелы – аллегория. Ты сам, окружающие тебя люди и память о тебе в веках – вот, что является главным движителем тебя, как разумного Человека. Чем у большего количества людей на Земле ты оставишь память, желательно добрую, чем более веские причины благословлять тебя, ты оставишь на Земле, тем выше в кругах небесного Рая человеческой памяти будет веселиться твоя душа. И, обратно, чем более веские причины проклинать тебя, ты оставишь на земле, тем в более глубоких пропастях Ада человеческой памяти мучиться твоей душе!

E io: «Maestro, che `e tanto grevea lor che lamentar li fa s`i forte?»Rispuose: «Dicerolti molto breve. [45]Questi non hanno speranza di morte,e la lor cieca vita `e tanto bassa,che «nvid"iosi son d'ogne altra sorte. [48]Fama di loro il mondo esser non lassa;misericordia e giustizia li sdegna:non ragioniam di lor, ma guarda e passa». [51]И я: «Учитель, что их так терзаетИ понуждает к жалобам таким?»А он: «Ответ недолгий подобает. [45]И смертный час для них недостижим,И эта

жизнь настолько нестерпима,Что все другое было б легче им. [48]Их память на земле невоскресима;От них и суд, и милость отошли.Они не стоят слов: взгляни – и мимо!» [51]

Данте недоумевает: – «Почему эти души так стонут и плачут, ведь они ещё не в Аду?»

Вергилий заявляет: – «Уж лучше смерть и Ад, чем полное забвение. Если душу никто не поминает, это мучение для неё невыносимо». А поминать души будет некому. Ведь они брошены всеми, и не стоят ни одного слова – взгляни и мимо. У победы много отцов, поражение – всегда сирота.

E io, che riguardai, vidi una «nsegnache girando correva tanto ratta,che d'ogne posa mi parea indegna; [54]e dietro le ven`ia s`i lunga trattadi gente, ch'i» non averei credutoche morte tanta n'avesse disfatta. [57]И я, взглянув, увидел стяг вдали,Бежавший кругом, словно злая силаГнала его в крутящейся пыли; [54]А вслед за ним столь длинная спешилаЧреда людей, что, верилось с трудом,Ужели смерть столь многих истребила. [57]

Перед Данте вращается Звёздное Небо с мириадами звёзд, которые никогда не опускаются за горизонт – в Ад и названий которых люди, живущие на земле, не помнят. Перед ним бежит стяг – знамя Млечного Пути, на котором не то, что назвать все его звёзды, но и перечесть их невозможно. Ночью они как бы есть, но днём люди о них ничего не могут сказать.

На Земле это – остатки армии, которые, как бы малы они не были, поражают своим количеством.

Данте приходит в ужас от неимоверного количества этих звёзд – душ, не веря, что смерть истребила столько много людей.

Война истребляет очень много людей.

Poscia ch'io v'ebbi alcun riconosciuto,vidi e conobbi l'ombra di coluiche fece per viltade il gran rifiuto. [60]Incontanente intesi e certo fuiche questa era la setta d'i cattivi,a Dio spiacenti e a» nemici sui. [63]Признав иных, я вслед за тем в одномУзнал того, кто от великой долиОтрекся в малодушии своем. [60]И понял я, что здесь вопят от болиНичтожные, которых не возьмутНи бог, ни супостаты божьей воли. [63]

Некоторые люди и души знакомы Данте.

Взглянув на разгромленную армию вокруг себя, он признаёт многих из тех, кого видел в жизни, но вдруг видит и себя, в детском возрасте, когда он, в своём малодушии, отрекся от великой доли – царского престола, поддавшись давлению Имеющего власть, и отправившись на учёбу. Возможно, у него был некий выбор. Он видит здесь первый свой земной грех – малодушие. Не преодолев его, рискуешь остаться в преддверии Ада навсегда. Тебя не пустят в Рай, и пропасть Ада тебя не примет.

Кажется, как это может быть, ведь он ещё не умер. Однако, вспомнив сакральную формулу: – «Король умер – да здравствует король!» становится понятно: умер ли король, или просто смещён с престола, или сам от него отказался – фактически душа его, как душа короля, умерла и отправилась на тот свет – в Рай, Ад или, как в нашем случае, в преддверие Ада, ведь фактически он не был похоронен. Память об этом событии новые правители постарались стереть из памяти людей.

Увидев себя, он понял, что здесь вопят такие-же ничтожные, как и он сам.