Дар Демона
Шрифт:
– Можно, все можно, - рассеянно отозвался воин и тревожно взглянул на небо. Теперь со стороны реки вверх поднимались темные столбы дыма, и настрой толпы начал опасно меняться. И настрой, и состав.
– Не до службы сейчас, потом домолишься.
– Венд, я так не могу, – Ресан остановился и сделал попытку вернуться.
– Я жрецов не поблагодарил за спасение.
– Вперед шагай! – велел воин, разворачивая мальчишку и тычком в спину задавая верное направление.
– Вернешься и поблагодаришь, если останешься
И добавил, понижая голос, чтобы не привлечь внимание окружающих:
– В городе с минуты на минуту начнутся волнения. Нужно успеть выбраться из Радоги до этого.
Ресан споткнулся, выправил шаг и больше не делал попыток развернуться. Лицо парня побледнело, взгляд растерянно заметался по толпе, выискивая признаки начинающегося мятежа.
– Ты… уверен? – спросил шепотом.
– Почти, - отозвался Венд.
– Если ошибаюсь, вернемся, и я вместе с тобой пойду благодарить жрецов и извиняться перед ними.
Людей на улицах прибывало, и все меньше среди них становилось женщин и детей и все больше мужчин, в основном молодых и вооруженных. Некоторые выглядели растерянными, не знающими, чего ожидать, другие шагали или ехали целеустремленно. Двери домов между тем запирались, окна закрывались ставнями изнутри. Выводы из напряжения предыдущих дней и сегодняшнего пожара сделали многие.
За комнаты и питание Венд платил вперед, поэтому багаж и лошадей они забрали без затруднений. Хозяин постоялого двора, выглядя хмурым, но не сказать чтоб испуганным, раздавал какие-то распоряжения, слуги торопливо заполняли водой все имеющиеся бочки на случай, если пожар пойдет в эту часть города. На уезжающих постояльцев внимания никто не обратил.
Вот только восточные ворота, к которым спустя полчаса они подъехали, оказались заперты. Народу столпилось много, и конные, и пешие, и в каретах. Полтора десятка городских стражников стояло на крепостной стене, в их руках Венд заметил арбалеты с уже наложенными болтами. Стража опасалась, что люди попробуют вырваться из города силой? Внизу, у самых ворот, находилось еще около десятка воинов, в кольчугах и шлемах, с обнаженными мечами. Еще двое стояли ближе к горожанам, выставленные объясняться.
– Не велено, - лениво сказал белобрысый молодой стражник.
– Приказ никого не выпускать.
– Кем не велено? – настаивал мужчина лет сорока. Судя по богатству одежды и отделке оружия – вельможа не из последних, подъехавший в сопровождении многочисленной свиты.
– Кто это приказал?
– Кто надо, тот и приказал, - так же лениво отозвался стражник, и, вытащив из кармана горсть орехов, принялся давить пальцами скорлупу и по одному закидывать в рот. Зубы у белобрысого оказались на диво белые и ровные.
– Ты разве не знаешь, кто я такой? – обозлился дворянин, явно собираясь втоптать наглеца в землю перечислением своих титулов.
– Да хоть сам император, - отмахнулся от него стражник,
Венд, вместе с Ресаном наблюдавший с некоторого отдаления за разворачивающейся сценой, хмурился все сильнее. Не так ведут себя городские стражники в присутствии важных нобилей, способных парой слов испортить простому человеку жизнь, а при желании и лишить оной. Стражнику бы полагалось потеть, краснеть и извиняться за вынужденное исполнение приказа, в конце концов перепоручить недовольного нобиля своему старшему.
А еще воину все сильнее казалось, будто он уже видел ехидный прищур белобрысого и слышал его голос…
– Как твое имя? – с угрозой потребовал нобиль, вновь обретший дар речи. Судя по тому, как побелели пальцы на рукояти меча, мужчина с трудом сдерживался, чтобы не вытащить оружие.
Белобрысый закинул в рот последний орех, со смаком разжевал его, проглотил, похлопал себя по карманам, выискивая еще, не нашел, разочарованно скривился.
– Отвечай, смерд, когда благородный тар тебя спрашивает! – вмешался один из свиты.
– А ведь я этого стражника уже где-то видел, - проговорил неожиданно Ресан.
– Только где?
Венд еще раз посмотрел на белобрысого – и вспомнил.
Из караульной башни тем временем вышел старший десятник стражи, держа в руке бумагу с гербовой печатью. Помахал ею в воздухе:
– До особого распоряжения нового магистрата все ворота останутся закрыты. Расходитесь по домам.
– Какого еще нового магистрата? – возмутился вельможа, перенеся внимания на новое лицо.
– До следующих выборов три года!
– Старый магистрат сегодня утром был распущен, - терпеливо объяснил десятник.
– И сформирован новый. Это все, что нам известно, благородный тар.
Дворянин скрипнул зубами, но спорить дальше не стал. Вместо того кивнул в сторону белобрысого стражника:
– Я требую наказать этого простолюдина! Он оскорбил меня.
Десятник скривился:
– Обязательно, благородный тар, - выговорил он через силу. Белобрысый ухмыльнулся, нисколько не устрашенный, но приказу отправляться на ворота и прислать вместо себя некоего Йошата подчинился без возражений. Венд проводил его взглядом, отметив: солдаты как на крепостной стене, так и внизу у ворот четко делились на две почти равные по численности группы, не смешиваясь.
– Возвращаемся, - велел воин Ресану, который, хмурясь, продолжал сверлить взглядом белобрысого стражника.
– Здесь больше делать нечего.
И сказал вполголоса, когда они отъехали уже достаточно далеко:
– Я узнал этого человека. Четыре года назад он находился среди свиты Тонгила, когда тот впервые приехал в императорский дворец.
Ресан посмотрел на него испуганно:
– Но тогда это значит, что…
– Что все происходящее здесь дело рук Темного, - закончил за юношу Венд.