Дар Дерзкий

Свиридов Тимур

Атака лесников была страшной. Они перли на рожон, не считаясь ни с чем – ни с уязвимым положением на воде, ни с крепостью б'рванского латнира, ни с тем что им приходилось разменивать десятеро за одного! Загнанно оглянувшись, Тотай, будто во, сне увидел мокрые тела огромных дромов, заполнивших реку у берега, да тела мертвых лесников, во множестве плавающих вокруг.

…Первый ряд плывущих с'энфарпов приблизился к берегу, пытаясь нащупать далекую почву под ногами. Они покрыли друг друга дождем тронковых стрелок, навредивших больше мокрым нападающим, чем береговым б'рванцам. Рубежная гвардия встретила врагов дромовыми копьями, заведя скакунов по шею в воду. Острия длинномерных достов холодно взглянули в глаза дромов, и сорвались в звенящем танце смерти и безысходности.

Гибкость шеи не помогла бедным животным уклоняться – вода лишала их подвижности, а задние ряды напирали. Вибрирующие крики раненых скакунов понеслись над рекой нескончаемым ревом, переходящим в звучное бульканье. Не удачливее были плывущие следом, ряд за рядом идя на дно, в агонии и конвульсиях. Пока внизу не набралось достаточно, чтобы очередная волна нападающих обрела опору под ногами раньше, чем познакомилась с копьями. Но и эти были всего лишь движущимися мишенями. Прошло много времени, прежде чем еще шевелящееся «дно» смогло держать несколько рядов. Вот тогда лесники рванули, проламывая себе путь и оскверняя воздух бешеными воплями. Снова первый ряд полег, их головы были безжалостно истыканы остриями копий. Дромы умерли не сразу, и это было равно ужасно для всех – тяжелые агонизирующие животные пробивали ряды и нападавших и обороняющихся, создавая дикий хаос. Тут открылась хитрость с'энфарпов – под брюхом лесных дромов были подвязаны бревна, которые и помогали держаться наплаву. Досками также были защищены тела лесных воинов, яростно бросавшихся вперед. Однако то, что было хорошо на воде, становилось обузой на берегу. Бревна под животом сыграли плохую службу дромам, лишая их подвижности. Панцирь из досок остановил стрелки тронков, но сделал воинов легкой добычей шиташей, сковав движения отаругов.

Баржам было легче. Обращенные к реке борта имели под днищем значительную глубину, а плывущие дромы атаковать не умеют. Сплавщики отгоняли их длинными шестами, и дромы были настолько слабы, что многие тонули здесь же. Так что со временем и тут накопились утонувшие тела, по которым карабкались последующие. Длинные когти позволяли дромам не соскальзывать.

Но на баржах обнаружилась и иная опасность. Связанные в тугие круги рабы-с'энфарпы отлично понимали что происходит и жаждали присоединиться к сородичам, рубившимся с б’рванцами. Мощный зов лесного Царакклана, протянувшийся сюда вместе с атакующими лесниками, зажигал ненависть в их глазах и давал дополнительную силу! Хотя они были жестоко увязаны, криками рабы поддерживали своих, некоторым удавалось высвободить ногу, чтобы пнуть б'рванца. Поначалу Тотай-Тору окрикивал воинов отряда, расправлявшихся с бешеными рабами, но после перестал обращать внимание. В подобных случаях теперь провинившийся получал удар не тупым, а острым концом копья, а то и шиташем, причем зачастую доставалось и соседям. С ужасом думал Тору, что будет, если рабы смогут освободиться – на баржах их не меньше полутора тысяч!

Постепенно становилось ясно – лесники перевешивают в противоборстве. Они форсировали реку не только здесь, но также чуть выше по течению. Там они беспрепятственно взошли на берег и сбрасывали бревна с подбрюшья дромов. Собирали силы, чтобы решительным ударом расправиться с б'рванцами. Неужели, пришло время покончить с рабами!

Глаза Тотай-Тору обежали поле сражения, задерживаясь на оставшихся в живых отаругах его отряда. Воины ответили суровыми горящими взглядами, они были покрыты кровью с'энфарпов и их дромов, многие имели раны. Стоять до последнего – это было отпечатано в их лицах.

– Вечная жизнь б'Рвану! – крикнул он, и они тут же слаженно гаркнули:

– Вечная жизнь б'Рвану!

Но, великое небо, как было мало ответивших…

Тотай посмотрел дальше, где в свете полной луны Архи течение Эрны гладко отсвечивало звездами. То, что он увидел, заставило сердце биться чаще.

Никто не плыл через реку кроме трупов!

Атака выдохлась!

Было самое время двинуть баржи к условленным островам! Вряд ли сбросившие бревна дромы войдут назад в воду, чтобы преследовать их!

– Готовиться к отходу, – крикнул он. – На острова!

Сплавщики

и отаруги поняли, забегали быстрее, оглядывались на пустую поверхность воды и скалили зубы. Заработали шесты, стараясь оттолкнуться. Баржи поддавались с трудом, крепко сели на песок за время сражения. Тотай загнанно посматривал в ту сторону, где формировалась масса лесников – успеть бы до последнего штурма! В темноте было сложно оценить ее силу, масса казалась просто неисчислимой. Он посмотрел на рубежный отряд, также перестраивавшийся, вновь готовивший длинномерные досты для обороны. Этих войск вряд ли было более двух сотен скакунов… Силы более чем неравны… Но всего-то надо: задержать лесников до того, как баржи отчалят от берега!

Тотай вдруг заметил какую-то активность в массе накапливающихся с'энфарпов. Там раздались крики, а затем далекие дромы пришли в движение. Тору судорожно сглотнул, если они решились нападать, это, считай, смертный приговор… Но дромы бросились в противоположном направлении, вглубь земель б'Рвана. Что их возбудило? Может на подходе новый отряд б'Рвана?

Так или иначе, уход врагов давал шанс добраться до островов. Их странное поведение рождало кучу вопросов, но еще более странное случилось после. В темноте ночи сверкнул яркий лучик. Сверкнул и яростно замелькал – как раз среди двинувшейся группы с'энфарпов. Тотай-Тору не поверил глазам – это было похоже на «живой огонь» гонклардов, оружие неба! Лесники взревели – вся масса воинов и дромов – и тут же развернулись к новому врагу. Тотай покачал головой – глупые варвары не знают силы этого луча… Земля дрогнула от тяжелой дромовой скачки. Но небесный огонь развернулся, он беззвучно разил, срезая и скакунов и их наездников. Длинные дрожащие крики дромов, бешеные вопли лесников, и даже гнусавый медленный рев их запевшей трубы – там все слилось в неистовую мешанину звуков.

Но не было времени на загадки – Тотай поднял валяющийся длинный дост и, уперев тупым концом в берег, навалился что есть силы. Вместе с оставшимися сплавщиками он то с одной, то с другой стороны баржи по крохам отталкивал ее от берега, все дальше соскальзывая к реке. Перебегал на соседние баржи, помогая и там. Все три баржи должны были отплыть одновременно. То и дело приходилось пускать в дело шиташ, обрубая руки подплывающим из воды врагам, или ноги – ставящим подножку рабам. Жалости не было в его сердце, после целой ночи сражения. Зато там поселилась надежда.

– Кто это? – несколько воинов застыли рядом с шестами в окровавленных руках, оторопело вглядываясь в далекий разворачивающийся бой. – Гонкларды?

– Не знаю! – отрезал он хрипло и зло, – За дело! Используем эту передышку с толком!

Они снова навалились на шесты и копья, пядь за пядью отталкивая баржи к большой воде.

«Гонкларды»? – все крутилось в голове, – «Но почему не на небесной лодке»?

* * *

…Резкие крики вблизи заставили Дара оторваться от управления какором. Одновременно вдалеке послышался глухой топот скакунов, крики воинов, звон металла.

– Нарвались на проклятых скаутов! – прорычал Саудрак. – Джамммшш! Не удалось нам проскочить!

Хуураданский элитар гневно сверкнул глазами. От него брызнуло яростью и прежним недовольством участия в чужой войне. Дар внезапно ощутил, что и сам до последней минуты надеялся избежать схватки, в которой поставит под удар своих верных тангров!

– Б'рванца! – осипшим голосом крикнул он. – Зови б'рванца!

Саудрак зычно крикнул, легко перекрывая шум гонки, и тут же из темноты соткались дромы вестового и элитара б'рванского отряда.

– Силою Древних, я видел что впереди, – сообщил Дар поочередно на б'рванском и хуураданском. – С'энфарпы перешли реку. Там великая битва, тысячи воинов и тысячи трупов. Три баржи стоят у берега, рядом защищаются воины б'Рвана. Но их осталось не много.

– Мы поможем баржам! – командирский голос б'рванского элитара оказался не слабее Саудракового.

– Баржи меня интересуют мало, – Дар удивился резкости щелкающих звуков, издаваемых собственным горлом. – Твой махо просил спасти только Царакклан!