Дар Дьявола

Ирбис Яна

Вдовья башня, служившая вначале тюрьмой любовнице короля Диметриха (отца Максимиана I), стала домом второй жене самого Максимиана I. Ни для кого не было тайной, что у короля было две супруги: Уинифрид и Диастасия.

Первой женой, навязанной политическими взглядами, оказалась Уинифрид. Браку сопутствовало подписание указа о соглашении между двумя королевскими семьями, и требовалось свободное обоюдное согласие жениха и невесты. После чего они считались официальными супругами. Любви там не было, только расчёт.

А любимой женой впоследствии оказалась – Диастасия. Их брак заключали публично, причём трижды – на воскресных службах, предшествующих самому венчанию.

Обряд происходил перед входом в собор, где Максимиан I вручил супруге золотой браслет, как знак того, что она будет обеспечена, если овдовеет.

Как только вторая королева родила сына, монарх поселил любимую супругу в малом замке, чтобы она и младший сын не подвергались нападкам Уинифрид, и в то же время были всегда под рукой. Вместе с ними делила кров фрейлина Ильза.

Так как первая жена родила болезного потомка, государь принял решение посадить на трон второго мальчика. Однако вскоре замок потрясло известие, что младший умер. Убитая горем мать несла бессмыслицу, порочащую доброе имя короля и первой королевы. Про любовь монарх быстро забыл, и вторую супругу заперли в замке. Позже про Диастасию и вовсе позабыли. Объявили, что скончалась она, но лишь немногие знали правду. А когда Максимиан I следом за супругой отправился на покой, править стала Уинифрид. Вырастила она сына властным, но нервным. Взойдя на престол, он возьми, да сошли маменьку в монастырь за ненадобностью.

Вот и зарастает теперь малый замок плющом и терновником. Ведь туда давно не ступала нога человека.

А теперь без пяти минут молодой супруг – Максимиан II о чём-то задумался. Может, в моменты приступа он и вспоминал свою мать, но никогда о ней не говорил. Бледность его щёк приобретала оттенок цвета слоновой кости. Его глаза лихорадочно блестели и перебегали с предмета на предмет. Совсем некстати случился с ним припадок. Чтобы прийти в себя, требовалось время, а его-то у него как раз и не было. Злость спала, он перестал кричать и выть, а осталось опустошение. Монарх пытался заставить себя подняться на ноги и улыбаться. А вскоре ещё придётся выйти к народу, чтобы побывать на казни.

– Креветка пучеглазая, чтоб тебя амарок разодрал, – выругался король.

– Ваше величество, Вам лучше? – подал голос со своего места оруженосец. – Вы о ком толкуете?

– Мне всегда просто отлично, – рявкнул Максимиан II. – Давай плащ и впускай эту толпу лоботрясов.

– Как прикажете, Ваше Величество, – согласился воин и направился к королю.

***

Но не только Его величеству было не до веселья. Печалился ещё один человек.

Мира осмотрела свою камеру: одна узкая длинная бойница с решёткой в стене. Света поступало мало, и от этого у девушки постоянно слезились глаза. Она пыталась напрягать зрение, чтобы видеть в темноте крыс, пауков, и не наползут ли черви под одежду. Мира с тоской смотрела на перекрещенные железные прутья. Из соседних камер доносились звуки: где-то шуршали соломой, распространяя запах гнили; чуть дальше стонали, доводя до сильнейшей паники. В воздухе пахло плесенью, гноем от ран узников, и навозом. Сырость будто проникала под кожу и пробирала до костей. Не было ни единой возможности хоть как-то согреться. Но, холод хотя бы отвлекал от чувства голода.

– Эй, здесь есть кто? – раздался голос из соседней камеры.

– Я здесь, – ответила Мира. Она вскочила на ноги и подбежала к решётке.

– Что там со старухой? – спросил мужской голос.

– Преставилась, – тихо ответила Мира.

– А ты на чём попалась? – расспрашивал собеседник.

– Не знаю, – ответила девушка. – Я ничего не помню.

– Эй! Амарок меня дери! Девка,

ты чё ли была пьяная?

– Нет, – всхлипнула Мира. Она вцепилась в прутья и повисла на них, потому что ноги не держали. Девушка уперлась головой о холодный металл и заскулила.

– Не реви, – попросил мужчина. – И без того тошно. Тебя в допросную палату водили?

– Нет. А что это? – приподняв голову, насторожилась узница. Она разжала пальцы, и те соскользнули вдоль ржавых шершавых прутьев.

– Лучше тебе не знать этого. Это камера пыток, и чего там только нет.

– За что же меня пытать? – удивилась Мира.

– Правда на их стороне, и власть всегда найдёт за что, – поведал узник. Его голос звучал отрешённо. – Там полно железных колец вдоль стен, а рядом табуреты. На них терзают живую человеческую плоть различными способами – вплоть до прижигания колённым железом и выдёргиванием пальцев. Там и воронки для пыток водой есть. Подвешивают за ноги над широкими ушатами болотной воды, где кишат различные твари, отпускают верёвку так, что погружается пленник головой в эту жижу. А самое страшное – это клинья. На них сажают.

– О! Боже! – В этом вздохе было больше страдания, чем в объяснениях.

Мира отпрянула от решётки и забилась в угол, поджимая под себя ноги. Она не могла знать, что по её душу по ту сторону стены шёл человек в чёрном плаще.

Глава 16

Молодая невеста!

Покои Леи находились на втором этаже замка. Комната была небольшой, но хорошо обставленной. Два узких длинных оконца, зарешеченных тонким металлическим переплётом, пропускали малую толику света. Даже днём здесь приходилось использовать факел и свечи. Маленькая передняя была обита деревянными панелями, в отличие от приёмной короля, которая так и осталась каменной и холодной, не подвергшись ремонту и перепланировке.

Средства ушли на спальню будущей королевы, которую совсем немного облагородили, затянув стены широкими гобеленами с изображением природы. Между окнами располагалась жаровня, которая распространяла аромат берёзовых поленьев, тихо потрескивающих в очаге. Посреди комнаты стояла высокая кровать, а рядом с ней скамеечки, чтобы можно было взобраться на мягкую перину. Витые колонны кровати отливали золотом и особенно ярко блестели при свете свечей. На стене перед ложем висела большая картина, изображавшая сцену любви. У той же стены стояло высокое зеркало в золотой оправе. Перед ним вертелась новобрачная и одёргивала длинное платье. Она никак не могла привыкнуть к такому роду одежды, ведь у себя на родине юная принцесса носила широкие лёгкие шаровары и развивающуюся шёлковую рубашку. Это вопрос времени, конечно же, и к этому Лея привыкнет. Как и к тому, что ванну ей придётся принимать очень редко. Исключением стал лишь важный момент – день бракосочетания. Когда ещё представится такой случай, она не знала. Жидкость была с примесью свинца, и мыться в ней запрещалось. Мало того, что градом заправляли инфекции и болезни, и люди умирали ежечасно, так ещё причиной этого стала вода плохого качества. Впрочем, как и вино.

– Дикая страна, – вздохнула Лея, накручивая длинный локон на палец и рассматривая своё отражение в зеркале.

– Ужасный народ, – поддакнула ей служанка, которая стояла позади и расчёсывала волосы хозяйки.

– Странные нравы, – согласилась третья. Темнокожая девушка разложила на широкой постели золотые украшения и выбирала браслеты.

– Пора собираться, – скомандовала старшая из них, отвечающая за дисциплину и порядок. Она подала будущей королеве прозрачную вуаль тончайшего шёлка.