Дар или проклятие

Горская Евгения

Наташа улыбнулась, не замечая этого, и пошла не оборачиваясь. Он был высоким, значительно выше ее, и это ей тоже нравилось. Идти было всего ничего, и они шли молча: Наташа впереди, а незнакомый мужчина чуть сзади.

К вечеру по-настоящему подморозило, и уже у самого подъезда Наташа поскользнулась на покрытой тонким льдом узкой асфальтовой дорожке. Она поскользнулась, а он не успел ее подхватить, потому что замешкался в темноте незнакомого двора и очень испугался, когда она неловко упала на коленку, как будто она была хрупкой хрустальной статуэткой, не способной

выдержать малейшего сотрясения. Вершинин еще успел удивиться этому своему испугу, когда кинулся к ней, но тут переполошился уже по-настоящему, потому что одновременно с ее падением раздался глухой хлопок, а потом почти сразу – шум отъезжающей машины.

– Вы что? С ума сошли? – зло прошипела она, когда он навалился сверху, прижимая ее к грязному холодному льду. Сумки, свою и ее, он так и продолжал держать в руках.

Вершинин поднялся, молча поставил сумки на асфальт, нашарил в кармане телефон и, подсвечивая им себе, стал внимательно изучать стену дома.

Звук выстрела из пистолета с глушителем он слышал только в кино, и девушка казалась весьма далекой от мафиозных разборок, но происшедшее ему не понравилось.

Наташа, чуть не кряхтя, поднялась, отряхнула рукой колени и рукава куртки и молча наблюдала за его манипуляциями.

Следов выстрела Вершинин не обнаружил, но это ничего не значило – у него не было опыта в таких делах, тревога не отпускала. Вершинин покрутил головой, оглядывая незнакомый двор, и кивнул ей на лавочку около детской песочницы.

Наташа потянулась за сумками, но он ее опередил, поставил пакеты на лавочку, протер ладонью деревянное сиденье и сделал приглашающий жест – садитесь. Наташа помедлила, но уселась, а он все продолжал стоять, размышляя.

– Вот что, – наконец решил он, – давайте-ка пойдем куда-нибудь в нормальное место, в «Якиторию», что ли. И там поговорим.

Совсем рядом находился японский ресторан «Якитория», куда Вершинин иногда заглядывал.

– Вы любите японскую кухню?

– Не люблю, – ответила она, – терпеть не могу. Вы женаты?

– Нет.

– А я, видите ли, замужем. Боюсь, моему мужу не понравится, если мы сейчас с вами в ресторан отправимся.

– Ну, как хотите, давайте здесь разговаривать. – Он пристроился на лавочке рядом с ней и неожиданно ляпнул: – Камень настоящий?

– Камень? – не поняла она и тут же догадалась, повертела рукой, словно давно не видела собственного кольца, и подтвердила: – Настоящий.

– Вы богатая наследница?

– Нет. – Она посмотрела на него, улыбнулась и стала похожа на себя прежнюю, давешнюю, излучавшую сияние радости. Ауру.

– Жаль.

– А уж мне-то как жаль, – снова улыбнулась она и тут же отвернулась, внимательно рассматривая что-то в пустой песочнице перед ними.

– Как вас зовут?

– Наташа. То есть Наталья, – зачем-то поправилась она, все так же глядя в песочницу.

– Вадим. Наташа. – Он вздохнул и, рискуя показаться полным дураком, спросил: – В вас сейчас стрелять не могли?

Она повернулась и серьезно и внимательно посмотрела на него.

– Почему стрелять должны были в меня? Почему не в вас?

– Потому

что меня некому пытаться убить. И меня никто не стал бы поджидать у вашего подъезда.

– Ну так и меня некому, – она развела руками. – Я не богатая наследница и не знаю государственных тайн, я не занимаюсь политическими расследованиями. Зачем в меня стрелять? Вы уверены, что в нас стреляли?

– Не уверен. Был бы уверен, уже полицию бы вызвал. – Он проследил за ее взглядом, она опять смотрела в песочницу.

– Вы живете вдвоем с мужем?

– Да.

– А квартира чья?

– Моя. – Она оторвалась от песочницы, посмотрела на него и улыбнулась: – Дом видите? Нормальная хрущевка, говорят, скоро сносить будут. Квартира двухкомнатная, комнаты смежные, площадь не помню, но там и одному человеку тесно. Четвертый этаж без лифта. Думаете, кто-нибудь польстился?

– Не знаю, что и думать, – признался он. – А работаете вы где?

– Программистом в частной фирме. На руководящие должности не претендую, чужую работу не отнимаю. Вадим, – она внимательно посмотрела на него и серьезно сказала: – Стреляли в вас. Если стреляли, конечно.

Он не был уверен, что звук, который его смутил, это выстрел. Еще меньше он был уверен, что стреляли именно в нее, а не в воздух, например. Но доводить любое дело до конца давно стало его привычкой.

– Давайте вот что сделаем: я буду возить вас на работу и обратно. Где вы работаете? Территориально? – предложил Вершинин.

– Не говорите ерунду. – Она встала и потянулась за сумками. – Спасибо, что помогли. До свидания.

Он молча взял сумки и довел ее до самой квартиры.

Наташа захлопнула дверь, поставила пакеты на пол и посмотрела в глазок: лестничная площадка была пуста, и ей отчего-то сразу стало грустно.

– Наташа! – растерянно проговорил Виктор, целуя ее и помогая снять куртку. – У меня неприятности.

– У меня тоже, – вздохнула Наташа.

– Да-а? А что случилось?

Она собиралась рассказать, как только что незнакомый мужик предположил, что в нее могли стрелять, но сказала почему-то совсем другое:

– Сегодня с моего компьютера в сеть пошел вирус. – Наташа повесила на плечики куртку и закинула платок на верхнюю полку шкафа.

– Но ты же этого не делала?

– Вить, ты с ума сошел?

– Ну, значит, разберутся, – с облегчением произнес он, его решительно не интересовали ее проблемы. – Ты представляешь, у нас все-таки будет сокращение. Я же говорил, что будет! Я говорил об этом еще год назад!

Она подняла сумки и прошла на кухню.

– Тебя сокращают?

– Не знаю. Я не представляю, что делать!

Наташа промолчала. Муж действительно уже год почти непрерывно твердил, что периодически возникающие в правительстве разговоры о сокращении управленческого аппарата неминуемо повлекут за собой массовые увольнения, и это обязательно их, Виктора и Наташи, коснется. Только почему-то ничего при этом не делал, чтобы их это не коснулось или прошло как можно менее болезненно. Например, даже не пытался искать другую работу.