Дар Крома
Шрифт:
Накинув капюшон из шерстяной ткани на голову, гиперборей решительным шагом подошел к грубой калитке и замолотил кулаком в латной перчатке по стылым бревнам.
— Помогите!
И снова забарабанил по калитке.
— Кто там? — раздался, наконец, голос по ту сторону частокола.
— Усталый путник, я замерз, мне нужна помощь!
Сказать это без смеха гиперборею было тяжелее всего. В случае крайней нужды он мог спать прямо на снегу, и даже не чихнуть после этого. Что там говорить о помощи, если помощь Сомниума обычно заканчивалась прямым ударом моргенштерна в голову.
Послышалась возня с промерзшим засовом, и жрец открыл калитку, держа факел над головой.
— Мы рады тебе, странник.
— Помогите очистить мир от жрецов Митры…
Служитель Светоносного с удивлением смотрел на рукоять кинжала в своем животе. Резкий рывок и острая сталь вспорола жирное брюхо. Ноги жреца Митры подкосились, он упал. Гиперборей переступил через него и деловито направился к единственному зданию.
Сомниум распахнул дверь и оказался в довольно большой молельне, где было человек восемь жрецов, сидящих на узких скамьях, и внимающих седобородому старцу, возле алтаря. Северянин не обращая внимания на удивленное лицо старца, огляделся, как раз возле входа стоял высокий узкий шкаф со свитками. Гиперборей перевернул шкаф, надежно заблокировав вход. На грохот от падающей мебели обернулись теперь уже все слуги Митры.
— Это Храм Митры! — наконец нашелся сказать седобородый. Веди себя согласно этому!
— Хорошо. Так и буду — смиренно произнес гиперборей и, ухватив булаву двумя руками, размозжил голову ближайшему жрецу. Сила удара отбросила тело на пол, разметав стоявшие на полу свечи.
Глаза жрецов и без того вытаращенные стали еще больше, когда Сомниум скинул рукой капюшон и распахнув плащ, продемонстрировав силуэт черного ворона на кольчуге.
— Кто первый на встречу с Митрой?
В гиперборея как будто вселился демон, он обрушил на панически мечущихся жрецов град ударов. Сейчас он напоминал волка, ворвавшегося в овчарню, когда спятившее от крови и количества добычи животное убивает направо и налево. Режет горла жалобно блеющим животным, не задумываясь о том, что в силах унести всего лишь одного барана. Жрецы пытались прятаться под скамьи, забиться в какие то углы, судорожно моля Митру о спасении. Но сегодня Митра их не слышал. Смертоносная северная сталь дробила черепа и ломала кости без всякой жалости. Мозги, кровь на полу и стенах, стоны смертельно раненных стали украшением Храма Митры на этот вечер.
Седобородому Сомниум размозжил череп прямо на алтаре Митры. Одному жрецу повезло больше и он, ценой невероятных усилий, извиваясь, как ящерица, сумел отпихнуть шкаф и вырваться наружу. На полпути к калитке гиперборей его и догнал, и остервенело вколотил в снег останки тела в жреческой робе.
Сомниум стоял, опершись на рукоять булавы, и тяжело дышал, смотря на кроваво-красную проплешину, напоминающую зингарский цветок. На том месте, где должна быть голова, сплошное месиво из костей и буро-розовой жижи. Плюнув на труп жреца, северянин отправился к калитке. В неверном свете факела он заметил, что даже на заснеженных лапах ели, в десяти шагах от тела, сверкают замерзшие рубиново-красные капельки крови и рваный кусок мозга.
К тому времени как гиперборей вернулся к лошади, успело окончательно стемнеть. Оглядевшись вокруг, Сомниум повел лошадь к ельнику, За считанные минуты вытоптал площадку в снегу, у подножия громадной ели и поставил шатер. Заниматься костром желания у северянина не было, впрочем, благодаря теплому дыханию воздух в небольшом шатре быстро прогрелся. Запалив толстую свечку гиперборей стал вытаскивать из мешка еду. Достав небольшой кувшин, он принялся вылавливать оттуда двузубой вилкой кусочки мелко порезанного сырого, но уже побелевшего мяса, замоченного в уксусе и специях. Нехитрая, но довольно сытная пища. Закончив трапезу полной горстью грибов, северянин достал нож и мелко нарезал
Северянин вылез из шатра, проверить лошадь. Поправил попону и выглянул из-под заснеженных еловых лап на луну, ветра не было, лишь мелкие снежинки сыпались с черного неба. Вдоволь налюбовавшись пейзажем, гиперборей вернулся в палатку.
Улегшись на оленью шкуру, Сомниум устало вытянул ноги.
«Как славно день сегодня прошел. Почти дюжина жрецов Митры отправились на Серые Равнины, это не считаю косоруких грабителей».
Гиперборей усмехнулся и, положив руку на рукоять моргенштерна, заснул с этими приятными мыслями.
С момента уничтожения гнусных жрецов Митры прошла уже почти неделя и северянин начал пересекать Киммерийские горы. Сомниум дышал полной грудью, радуясь тому, что наконец-то он чувствует обжигающий холодом воздух, и такой же холодный ветер. Да это были не его родные бескрайние пустоши Гипербореи, но он был рад и этому. Пускай это были заснеженные кряжи, где кроме белого снега и черно-серых скал и сумасшедших порывов ветра со снегом ничего не было, но это был все-таки Север.
Что совсем удивительно больше ему в дороге через Пограничье никто не встретился. Изредка попадались следы охотников. Но бандитских шаек, или дружин баронов (мало, чем отличающихся от шаек) он так и не встретил. Один раз попыталась его остановить какая-то девушка, что-то вопя о засаде. Ну да он на таких «спасительниц» уже насмотрелся по пути в Бельверус, последней, кстати, вот этим самым моргенштерном и проломил голову.
Сомниум третий день ехал по тропе, змеей вьющейся среди нагромождений скал и валунов. Дорога бежала, оставляя позади себя грохочущие водопады, сбегающие по бесконечным ступеням скал и ущелья, покрытые туманами.
И надо было такому случиться, что гиперборей наткнулся на лагерь охотников за рабами, разбитый в двух десятках ярдов от дороги.
Гиперборея спасло несколько вещей, ибо один воин никогда не выстоит против двадцати человек, а уж тем более, если любой из этих двадцати знает с какого края браться за меч. Это только изнеженные аристократы могут на балах бахвалиться десятками убитых за одну схватку, в жизни все несколько сложнее. Гиперборея спасло, например то, что его появления не ждали, то, что выставленный караул наплевал на свои обязанности и играл в кости, то, что с утра он сам, Сомниум, видел свежие следы, оставленные горным бараном, и загодя натянул лук, держа стрелу на тетиве.
Так или иначе, его появлению обрадовались и, услышав крик «Брать живым» все вопросы по своей дальнейшей судьбе у него исчезли.
Поэтому спустя три удара сердца иззубренная стрела пробила легкое то ли самого быстрого, то ли самого глупого охотника за рабами. Туранец который, широко размахивая скимитаром и вопил, как ишак заполучил стрелу прямо в рот, наконечник вышел из затылка на ладонь. Бросив лук в налуч, Сомниум выхватил из специальной петли булаву, как раз во время, чтобы отбить удар в ногу и наотмашь нанес мощный удар по голове другого охотника за рабами.
Бритуниец попытался схватить лошадь за уздцы, но гиперборей поднял ее на дыбы, копыто как раз угодило в плечо неудачника, отбрасывая его назад. Впрочем, у того хватило ума откатиться от копыт. Правда ремешок, которым крепился налуч к упряжи, неожиданно лопнул, и лук Сомниума упал в снег. Времени подбирать его, уже не было.
Гиперборей пришпорил лошадь, намереваясь проскочить лагерь, пока охотники за рабами еще не опомнились настолько, чтобы задавить его просто числом. Северянин уже видел, как три человека спешат с длинными копьями наперевес. Верная смерть для лошади, но тогда ему придется принимать бой, а это уже лишнее.