Дар мертвеца

Тодд Чарльз

Если Мод Кук — мать ребенка Фионы, она родила мальчика в клинике, а не на каком-то продуваемом всеми ветрами горном склоне. И вышла из клиники в достаточно хорошем состоянии для того, чтобы отправиться в путь.

Была ли она на самом деле Элинор Грей? И отдала ли Фионе ребенка, которого не хотела оставлять? В обмен на клятву никогда никому не говорить, кто его настоящие родители.

Все возможно… но маловероятно. Ну а Мэри…

Где они встретились? Почему мать с такой готовностью отдала своего сына почти совсем посторонней женщине?

Не

было абсолютно никакой уверенности в том, что Мод Кук и Мэри Кук — одно и то же лицо. Кук, как заметил доктор, фамилия довольно распространенная.

Ратлидж возвращался в Данкаррик. Он устал, много времени проведя за рулем автомобиля, и ему неприятно было сознавать, что после такого долгого пути он нашел лишь какие-то тонкие нити, обрывки сведений. И не было сил выносить постоянное ворчание Хэмиша и его вопросы.

Девушка за стойкой «Баллантайна» улыбнулась, когда он вошел, а затем повернулась к ящику, где хранила записки, предназначенные для постояльцев.

Ему тоже пришло сообщение, но не от старикашки Боулса, как он ожидал. Его очень вежливо просили позвонить леди Мод. Она осведомлялась, как его успехи. А он пока ничего не мог ей рассказать.

* * *

Ее голос на том конце линии был слышен отчетливо — властный и холодный.

— Я ожидала, что вы будете держать меня в курсе дела, — обвиняющим тоном начала леди Мод. — Вы меня разочаровали.

— До сегодняшнего дня я мог сообщить лишь самые незначительные детали. Скажите, знаете ли вы некую миссис Кук, Мод Кук?

— Кто она такая? — спросила леди Мод.

— Точно не знаю, — признался Ратлидж. — Просто я рассматриваю все версии, и это имя всплыло в ходе расследования.

— Никакая Мод Кук меня не интересует!

— У вашей дочери были друзья в Глазго, к которым она могла бы приехать на некоторое время? Люди, которые оставили бы ее у себя на несколько месяцев?

— Разумеется, нет. Не могу придумать ни единой причины, почему моя дочь пожелала бы поехать в Шотландию. Совсем на нее не похоже. Но ведь я уже говорила вам об этом.

— Ваша дочь знала некую Фиону Макдоналд? — спросил Ратлидж.

— По-моему, нет. Во всяком случае, мне это имя незнакомо… — Леди Мод помолчала и вдруг сделала неожиданное — для себя — признание: — Во время войны нарушились все общественные границы. В Лондоне Элинор, должно быть, познакомилась с многими людьми, которые находятся вне нашего привычного круга. И трудно ожидать, чтобы я всех их знала.

Ратлидж понял, что он не может требовать большего. Таким образом леди Мод косвенно признавала: она понятия не имеет, с кем общалась ее дочь последние три года.

Неожиданно за холодностью мелькнула искра теплоты.

— Инспектор, я жду новостей о моей дочери. Вы должны доказать, что она никоим образом не может быть причастна к такому ужасному событию, как убийство!

— Здешние полицейские до сих пор убеждены, что… м-м-м… останки, обнаруженные здесь, могут принадлежать вашей дочери. Я не слишком в этом уверен по ряду причин. Но за несколько дней я ничего не успею доказать. Женщина, которую обвиняют в убийстве, также не идет

нам навстречу. Нам приходится выяснять, где она была и что делала последние три года. До тех пор, пока работа не будет завершена, я не могу ничего вам обещать.

Леди Мод задумалась, а потом сказала:

— Жду от вас регулярных известий. — Так она по-своему признавалась в том, что волнуется.

— Понимаю.

Ратлидж повесил трубку и решил зайти в бар, чтобы выпить, но передумал и устало поднялся в свой номер.

Под монотонное бормотание Хэмиша он крепко заснул без сновидений.

— Вы что-нибудь узнали? — первым делом спросил его инспектор Оливер.

Ратлидж задумался. Он решил ответить уклончиво. Оливер ревниво относится к своей работе, и любые факты, противоречащие его тщательно выстроенной версии, сразу же возбудят его подозрение.

— Достаточно, чтобы я убедился, что, если обвиняемая познакомилась с Элинор Грей в Брее, тому нет никаких доказательств.

Утро было холодное, в такие дни жители севера вспоминают, что зима будет долгой, темной и тоскливой. Ратлидж еще не закончил завтракать, когда в ресторан широким шагом вошел Оливер и подсел к нему. Он сразу приступил к делу.

Выслушав Ратлиджа, Оливер сказал:

— Ну, я предупреждал вас, что мы все провели тщательно. — Некоторое время он разглядывал Ратлиджа, похлопывая листом меню, которое ему дали, о гладко выбритый подбородок. — Мы знаем, где была обвиняемая и что она делала в интересующий нас период… за исключением того времени, которое понадобилось ей, чтобы доехать от Брея до Данкаррика. Кроме того, мы не знаем, по какой дороге она ехала. Должно быть, две женщины встретились именно там. Речь идет о нескольких днях!

Ратлидж вспомнил, что Фиона не прослужила в Брее до конца срока, хотя тетке сказала, что должна дождаться замены.

Куда она ездила в те несколько недель? Возвращалась в горную долину, где выросла? Или спустилась в Ланарк, где с кем-то встречалась?

Нет, она не могла ничего запланировать заранее. Она ведь не знала, что тетка вызовет ее в Данкаррик.

Но что, если… что, если она уже некоторое время знала, что должна встретиться с кем-то в определенный день, — и вызов от тетки дал ей прекрасную возможность покинуть Брей в нужное время, ничего не выдумывая и не объясняя? Она любила детей Дэвисонов, она плакала, когда уезжала от них… и все же она их оставила.

Ей не нужно было лгать миссис Дэвисон. Ей не нужно было лгать тетке. Все очень просто. Фионе Макдоналд вдруг подарили время.

Вот где покоится тайна Элинор Грей и ребенка.

Если она не желает рассказывать все, что знает, есть другой способ изучить ее прошлое…

— Если можно, я хотел бы обыскать паб, — обратился Ратлидж к Оливеру. — Как это устроить?

— Чего ради? — удивился Оливер.

— Не знаю… пока не знаю. Но стоит проверить… хотя бы ради мальчика, если не ради нее самой, не оставила ли она что-то, что могло бы нам помочь. Какую-нибудь зацепку, связанную с прошлым ребенка, которую мы упустили, потому что просто не поняли ее значения.