Дар миротворца
Шрифт:
– Значит, ты попросту жалеешь себя! – выпалила хранительница, резко поднявшись на ноги. – Лелеешь надуманную вину и наслаждаешься надуманной же ответственностью за меня! Конечно, сидеть на месте и утешать меня – это гораздо приятнее, чем распутывать узлы козней Кукловода!
Марк поднялся следом за ней, уязвлённый её словами. Да, она всегда умела его разозлить!
– Хорошо, я уйду. Я отправлюсь на поиски Мелфая сам, если ты этого хочешь. Но когда я найду его, когда встречусь с некромантом один на один, чем закончится эта схватка? Меч там не поможет. Там и глаза не слишком
В груди Марка бил молот о наковальню. Он говорил жёстко, не стесняясь некоторого пафоса, зная, что Никту сейчас проймёт только его искренность и железная твёрдость.
Стоя к нему спиной, она чуть заметно кивнула.
– Ладно, я помогу тебе. Я сделаю для тебя то, чего никто другой не сделает. Только не мучь меня больше, – она села на прежнее место, как будто смертельно устала.
– О чём ты говоришь? Что ты собираешься сделать? – с тревогой спросила Лейна. Она лучше Марка чувствовала намерения своей подруги и, по-видимому, поняла, что хранительница задумала какое-то безрассудство.
– Скоро узнаешь. А пока, расспросите Эфая, где здесь можно раздобыть еды. Вам двоим таки придётся задержаться в этих песках.
***
Никто не знал куда уходит Эфай перед рассветом и что делает до полудня. Вернувшись, он был по-обыкновению молчалив и задумчив, и только к вечеру его удавалось разговорить.
Так было и в этот вечер, когда Марк, Лейна и Никта прощались с Автоликом. Отойдя от пещер шагов на сто, отшельник Фарана и вольный стрелок долго говорили о чём-то своём. Марк наблюдал за ним издали и ему казалось, что эти двое – два бродячих философа, случайно повстречавшиеся на пустой дороге и тотчас затеявшие спор. Эфай говорил спокойно и ровно, изредка поглядывая на горизонт, Автолик же постоянно жестикулировал, усмехался и качал головой.
Наконец они закончили свою беседу и вернулись к остальным. Наступали сумерки, но от Марка не ускользнуло то, как изменился взгляд вольного стрелка. В его глазах горела всё та же отвага искателя приключений, всё тот же восторг вольнодумца, верящего в свои идеалы, но при этом – ни тени прежней загнанности и тревоги. Вольный стрелок вновь стал самим собой – каким его помнил Марк со времён своего первого посещения Каллирои.
– Ты научился отбрасывать доводы разума, Автолик, и не взирать на бушующие чувства. Научился смотреть на мир незамутнённым взглядом отшельника, – сказал Эфай напоследок. – Теперь тебе осталось отбросить весь свой опыт и свою интуицию. Когда сумеешь это сделать, тогда и поймёшь, что за тобой гоняются не смертельные враги, а всего лишь бестелесные призраки, сотканные из страхов.
Автолик кивнул и лихо заключил отшельника в крепкие объятия.
– Спасибо, друг! Ты умеешь вытягивать из паутины уныния. Но стать ещё одним отшельником Фарана я не смогу, ты уж прости.
– Я и не стал бы просить тебя о такой нелепости, – добродушно ответил Эфай. – У тебя свой путь.
Вольный стрелок обвёл прощальным взглядом Марка, Лейну и Никту, а затем воодушевлённо произнёс:
– Мы еще свидимся, друзья мои. В Мелисе или в Туманных болотах, в Анфее или в Амархтоне – обязательно свидимся. Дороги наши разные, но цель одна.
– Ты больше не будешь скрываться, – не спросила, а утвердительно сказала Никта.
– Это верно! Как только вернусь в Мелис – объявлю сборы Ордена. Если я так нужен Тёмному Кругу – пусть приходят и берут меня открыто! Точнее, пусть попробуют! Пора выходить из тени. Мерзко и унизительно сидеть в крысиной норе, когда на юге намечаются такие славные события!
Автолик закинул на спину походный мешок, бурдюк с запасом воды и двинулся на запад.
– Ты пойдёшь один? А как же змей? – прозвучал ему вслед голос Лейны.
– Сейчас змей к нему не приблизится, – ответил Эфай.
Ближе к ночи отшельник принёс вязку длинных корневищ, напоминающих кривую, вычурную морковь.
– Это наш ужин, – сказал он, положив вымытые коренья на скатерть. – Не слишком вкусная пища, но для поддержания сил подойдёт. Откапывать её в глинистой земле тяжело, но в этом есть свой смысл.
Коренья были жёсткими, но сочными и утоляли голод и жажду. После еды Эфай надел через плечо бурдюк с водой и взял пустой мешок.
– Маркос, Лейна, наполните свои фляги и идёмте со мной.
– Куда? – удивился Марк.
Лейна незаметно толкнула его локтем в бок, мол молчи.
– Неподалёку есть оазис, там кое-какие фрукты созревают. Лучшей пищи в Фаране не найти.
– А Никта?
– Мне нужно побыть одной, – хмуро ответила хранительница. – Эфай, покажи мне, где ведра. Хочу встретить рассвет, поливая твою сикомору.
Едва Эфай увел её под руку, Лейна чуть не набросилась на Марка:
– Что у тебя за вопросы?! Если Посвящённый тебе говорит «идём» – следуй за ним и не думай, куда он тебя поведёт!
– Даже если на смерть?
– Особенно, если на смерть!
Марк усмехнулся. В своём трепетном благоговении перед легендарным Фосферосом Лейна становилась всё более забавной.
– Что смешного я сказала?! – возмутилась плеонейка.
– Лейна, Эфай просто человек. Конечно, куда более чуткий к голосу Всевышнего, чем мы, да и поднаторевший в сражениях…
– Как ты можешь так говорить, Маркос! Сколько ещё чудес должен сотворить Фосферос, чтобы такие как ты в нём не сомневались?!
– Я и не говорил, что сомневаюсь. Я только хотел сказать… а, ладно, неважно.
Марк не хотел спорить. Лейна по-своему была права. Воспитанная в Школе рыцарей в духе беспрекословного преклонения перед своим учителем, любое слово которого не подлежит сомнению, эта девушка не могла мыслить иначе. Неожиданно Марку стало грустно. Ему почудилось, что между ним и Лейной промелькнула какая-то тень, оставив между ними призрачный барьер. То странное чувство симпатии к этой девушке, которое то возникало у него, то исчезало, показалось ему сейчас поверхностным и не стоящим внимания.