Дар наслаждения
Шрифт:
Марк вцепился в руль, глядя мимо Элен на высокие горные вершины.
— Видишь эти горы?
Элен недоуменно взглянула на него. Здесь только песок да горы, на что тут еще смотреть?
— Марк, что все это значит? Что ты хочешь мне показать? — Ее вдруг охватила паника. Она так крепко сжала руки, что костяшки побелели. — Марк, что случилось?
Он уставился на руль.
— Они сказали, удар был такой силы, что он ничего не почувствовал.
— Какой удар?
— Когда от Торальфа улетали его птицы, он летел за ними на своем самолете.
— Он давно поймал своего сокола и вылетел, когда солнце уже садилось. Кто его знает почему. Двое бедуинов его видели. Он летел низко над горами, потом поднялся выше, как будто хотел вернуться. Он сделал большую петлю... Вдруг машина пошла с бешеной скоростью, и он спикировал прямо в ущелье. Думаю, он понимал, что летит слишком низко. А почему не поднялся, навсегда останется загадкой.
Элен неподвижным взглядом смотрела на горные вершины. Она не могла этого понять.
— Мы с ним часто летали вместе. Он был опытным и осторожным пилотом. Даже если бы у него не было возможности повернуть самолет, он мог хотя бы сбросить газ. Но те, кто это видел, говорят, что его машина на полной скорости врезалась в скалу.
— А что потом? — Элен не хотела понимать того, что уже давно поняла.
Марк снова сжал руль и посмотрел ей в глаза.
— Вчера его нашли рано утром, на рассвете.
Вдруг хлынули слезы, и Элен прошептала:
— Марк!
Он наконец снял очки, и она увидела, что под ними скрывались красные, заплаканные глаза.
Элен медленно открыла дверцу машины и ступила на песок. Вокруг — мертвая тишина. Она смотрела вдаль, на бесконечное песчаное море, самое сердце арабской страны. Все, что она слышала, — это тихий, едва уловимый шепот ветра. Как под гипнозом, она упала на колени и смотрела, как песок течет сквозь пальцы.
Она перевела взгляд на высокие горы и уже не сдерживала слез.
Рыдания нарастали, пока не превратились в исступленный крик. Она все время повторяла — сначала со злостью, а потом с отчаянием — слово почему. Неужели ей никто никогда не ответит?
Прошло больше часа, а она все сидела на песке. Она не чувствовала ни зноя, ни слепящего солнца. Не видела ничего вокруг. Марк подошел к ней, положил руки ей на плечи. Хорошо было почувствовать дружеское прикосновение. Это вернуло ее к реальности.
Рыдания стихли, она взяла его за руку и встала. Марк бережно повернул Элен за плечи и посмотрел ей в глаза.
— Ты не представляешь, как мне жаль! Я так хотел принести тебе другие новости...
— Я знаю. Любые новости — любые! — были бы лучше этой. Они не убивали бы надежду... — Ее глаза опять наполнились слезами, она больше не могла говорить. Марк обнял ее. Ему тоже нужно было, чтоб его кто-то утешил. Ему тоже было очень больно. Но у него было еще и непростое задание: привести сюда Элен.
Они вернулись в машину. Марк свернул на заасфальтированную дорогу. Что теперь делать? Куда идти? Элен не знала.
Они
— Здесь есть кое-что для тебя. Я только вчера нашел это. Мне кажется, нужно, чтобы это было у тебя.
Элен перевела ошеломленный взгляд с конверта на Марка.
— У Торальфа был здесь дом?
— Да, он жил в Эль-Эине.
— Где он... Могу я...
— Нет! Нет, Элен. Не нужно тебе еще и этого!
Это не было праздным любопытством. Элен просто хотела попрощаться. Она не знала, как еще можно заставить себя успокоиться.
— Я не знаю, что ты сейчас собираешься делать. Не знаю, насколько сильно все это тебя задело. Можешь пожить у меня в отеле, или я отвезу тебя в гостиницу.
Но Элен его не слушала. Она сказала, уставившись вдаль остановившимся взглядом:
— Торальф никого не подпускал к себе близко. И я не знаю, говорили ли вы с ним когда-нибудь о смерти.
Марк только молча покачал головой.
— Он хотел, чтобы его прах развеяли над морем.
Целую минуту они молчали. Элен видела, что по лицу Марка текут слезы. Она крепко сжала его руку и сказала как можно мягче:
— Над Северным морем, не над Балтийским. Чтобы он мог через Атлантику попасть в Индийский океан, а оттуда — в Аравийское море... Обратно к своим соколам.
Последние слова она еле выговорила, закрыла лицо руками и заплакала.
Элен не замечала роскоши пятизвездочного отеля. Рядом с кроватью лежал белый конверт, который она еще не распечатала. Не нашла сил посмотреть, что там. На следующее утро ей удалось получить обратный билет.
Весь следующий месяц Элен провела в постели. Еще через две недели она смогла наконец вскрыть конверт.
Там лежало письмо и два соколиных пера. Одно черное, переливающееся, другое — белое, с маленькими серыми пятнышками.
Элен развернула письмо и оттуда выпала фотография. На ней был Торальф. Он стоял возле своего джипа, облокотившись на дверцу, и взгляд его был устремлен в пустыню. На капоте сидел Коко. На обороте снимка было написано:
«Я буду ждать тебя, пока живу».
Элен принялась читать письмо.
Моя дорогая Элен!
Всякий раз я берусь за перо, когда мне плохо. И этот раз не исключение.
Я был не прав, что причинил тебе столько боли, когда сказал, что ничего больше не чувствую.
Ты правильно сделала, что не поверила мне. Я все отрицал, потому что боялся своих чувств. Я изо всех сил пытался подавить их в себе. Но у меня не получилось. Ты запала мне в душу очень глубоко. Ты проникла в мое сердце, и что-то, словно огромная стена, не выпускает тебя обратно.