Дар небес

Ринка Кейт

– Ты прекрасно знаешь, зачем я пришел, - ответил он, переводя взгляд на Лилит, которая взирала на всех свысока, паря в центре комнаты.
– И, уверен, мое предложение первостепенно и может быть намного заманчивее.

Лилит расплылась в хищной улыбке.

– Вы нашли его, - пропела она, переходя на смех.
– Неужели? Ну что ж, ради него можно и подождать.

Лилит растворилась в воздухе, и все внимание Лики перешло на появившуюся пару.

– Готовы?
– спросил мужчина.

– К чему мы готовы?
– спросил Лика у Рэмиэля, начиная нервничать.

– Отлично,

она еще ничего не знает, - устало проговорила Палома, после чего подошла к дивану и села, расправив черную с красным юбку.

– О чем не знаю? Что происходит?
– нервное состояние Лики начинало медленно подходить к истерике.

Усталость, окружение, прошедшие события, сопротивление Рэмиэля и весь он со своей необъятной болью, все это начинало сказываться на общем состоянии Анжелики. Голова уже шла кругом, и пол под ногами начинал размягчаться. Обойдя Рэмиэля, Лика сделала от него шаг, и это все, что она успела сделать, прежде чем он обхватил ее запястье.

– Я всего лишь на кухню, - предупредила она.
– Если я сейчас не сделаю глоток воды, то упаду в обморок.

– Флип, - позвал Рэмиэль.

Из соседней комнаты тут же высунулась ушастая морда.

– Принеси стакан воды, - сказал он, провожая Лику к чистому креслу.

Лика села, переводя взгляд на Палому.

– Извини, это все не моя идея, - сказа ей девушка в свое оправдание, краем глаза замечая какой-то движение рядом с собой.

Один из чертенят залез на диван и откровенно разглядывал ее, украдкой приближаясь короткими шажками.

– Ого, какая прелесть, - произнесла девушка, и чертенок расплылся в такой улыбке, что едва не заплыли глаза.

– Они очень любит пакостить, - решила предупредить Лика.

Палома протянула к нему руку, и чертенок вцепился в нее лапами, начиная яростно облизывать, хуже кота, которому перед носом капнули сметаной. И при этом он еще приговаривал:

– Вкусная... вкусная...

– Так, если укусишь, я тебя задушу, - предупредила его Палома.

– Вкусная... Бабл не кусает, Бабл только облизывает...
– приговаривал чертенок, передвигаясь языком все ближе к плечу девушки.

Тем временем, к Лике несся чертенок со стакан воды, выплескивая ее в разные стороны. Анжелика уже протянула к нему руку, как заметила, что позади него появился еще один, и его хитрая морда не предвещала ничего хорошего. Так и оказалось. Первый чертенок успел сделать еще шаг прежде, чем второй наступил ему на хвост. Лика едва успела поймать стакан и убрать его в сторону, спасая от сцепившихся в драке чертенят. Рэмиэлю стоило сказать всего одно слово, как троица поспешила скрыться в другой комнате. Два раза пришлось повторять Баблу, который после первого замечания замер возле Паломы с высунутым языком, не желая от нее отходить даже под угрозой гнева своего хозяина. Рэмиэль произнес его имя, и чертенок, напоследок широко лизнув Палому по щеке, поспешил за остальными.

***

– Так чем обязаны такому неожиданному визиту?
– спросила их Анжелика.

Палома решила промолчать, посчитав, что это не ее забота что-то объяснять. Рэмиэль стоял позади девушки, как ее немногословный

страж. А Астарот, с того момента, как они сюда пришли, не отрывал от нее взгляда. И пусть этот взгляд был с виду беспристрастен, но Палома то знала, насколько демон падок до таких чистых девушек, так что наверняка сейчас давился от желания заполучить ее в свое пользование, и что вряд ли когда-нибудь произойдет.

– Могу ли я взглянуть на ту картину, где ты нарисовала Азазеля?
– спросил Астарот.

– Дома у меня есть только ее репродукция.

– Это не важно.

– Хорошо, - согласилась Анжелика, поднимаясь с кресла.

Девушка пошла в соседнюю комнату, Рэмиэль зашагал за ней, а Астарот появился возле Паломы, протягивая ей руку, чтобы помочь встать. Он был столь галантен и вежлив, сколь бывал жесток и груб что проявляясь в нем по необъяснимым причинам. Если у людей все объяснялось сменой настроения, то у демонов неизвестно чем.

Когда они зашли в комнату, Анжелика уже достала фотоснимок, размером с картину, поставив его на тумбочку. Сама комната, похоже, служила мастерской, что особенно подчеркивали разноцветные пятна на стенах и потолке, очень уж смахивающие на следы чьих-то лап. Кроме того, здесь находился мольберт, на котором стояла прикрытая тканью картина, и прочие принадлежности опытного художника. Пройдя внутрь, Палома еще раз взглянула на репродукцию, где был изображен Азазель. Отблеск свечи, как единственное освещение, играло на глянце, перемещая по снимку свет и тени, и придавая ему живость, отчего Палома невольно поежилась. Даже не шестое, седьмое чувство, подсказывало ей, что в ее жизни произойдут кардинальные перемены, стоит только освободить этого Архангела. Как только она начинала гадать на него по картам Таро, так они словно срывались с цепи, пророча ей массу того, в чем она совершенно не нуждалась, особенно на закате своей жизни. Но ее мнение никто не спрашивал, да и по большому счету ей было наплевать даже не это. Астарот сказал, что будет рядом, а остальное не важно... впрочем, не важно было даже его присутствие. В конце концов, может этот Азазель просто перестанет ей сниться.

– Это действительно он, - хмыкнул Астарот, переводя взгляд на Анжелику.
– И он нам нужен.

От его взгляда девушка вздрогнула так, что чуть не выронила стакан. Стоящий рядом с ней Рэмиэль обнял ее, привлекая спиной к своей груди. И это было бы трогательно, если бы не было таким печальным для обоих. Палома видела невооруженным взглядом, какое между ними витало напряжение, как словно бы искры меж двух противоположных зарядов, и как тьма со светом при их соприкосновении начинали клубиться, пытаясь поглотить друг друга. И это притяжение вполне может погубить обоих.

– И что требуется от меня?
– не поняла Лика.

– Только Палома сможет его освободить. От тебя же нужно лишь твое присутствие, потому как только Чистая может проникнуть в его обитель, - ответил ей демон.
– Она ключ, а ты ее проводник. Рэмиэль же может доставить вас обеих туда, где видит его Палома. Такой шанс дан ему и нам всего один раз, второго не будет, и глупо его упустить.

Анжелика посмотрела на картину, потом на Палому, а потом повернулась к Рэмиэлю.