Дар Ордена
Шрифт:
В маршрутке ехали практически одни. Хохотали. Подруги наперебой рассказывали, как чудачили прошлой ночью. Когда приехали в посёлок, было ещё только два часа дня. Они быстро дошли до кирпичного домика с палисадником, выделяющегося среди двухэтажных каменных домов. Маленький, миленький, весь в цветах.
Дарина чувствовала себя прекрасно, зная, что никаких уроков больше делать не надо, порядок, рядом друзья, завтра день её рождения, а через несколько недель она вообще соберёт вещи в большой чемодан и отправится в самостоятельную взрослую жизнь! Или нет… Она же отберёт бюджетное место у кого-то,
Мамы дома не было – дежурство до четырёх. Девушки расселись за большим обеденным столом, и Дарина, не спрашивая, хочет ли кто-то есть, поставила на огонь кастрюлю супа.
– Ну а что, Женя? Не писал больше? – Соня спросила и тут же стала рассматривать свои ногти.
Все притихли. Не то чтобы у них были запретные темы, просто последние три недели никто не заводил об этом разговор.
– А с чего ему писать? Мы расстались, – ответила Дарина, помешивая суп.
– Вы встречались целый год, неужели нельзя было разойтись по-человечески? – выпалила Аня. – Так обидно!
– Вот правда, что какие-то отношения не выдерживают осени, а какие-то – лета, – ответила Катя с высоты своего жизненного опыта. – Вы же начали встречаться в сентябре, вот лето вместе и не пережили. А пережили бы лето – встречались бы ещё сто лет!
– Тарелки доставай, философ, – улыбнулась ей Аня. – А вообще, конечно, Женя – идиот.
– Почему? Он хочет играть в своей команде, только и всего, – ответила Дарина.
– Хоккей есть и в других городах.
– Поменять хоккейную команду – это не новую сумочку купить, – подняла брови Дарина.
– Но зачем было на тебя так давить?
– Может, он разрывается между любимым хоккеем и любимой девушкой? – предположила Катя.
– Если он и разрывается, – захохотала Аня, – то между ракушкой и клюшкой!
– Какой ракушкой? – не поняла Катя.
– Ну эта штука у хоккеистов – защита их достоинства.
– Ааа… Бедный парень, поставили его перед выбором.
– Заходила я на его страничку. Он не выглядит сильно расстроенным.
Аня покосилась на Дарину, но та только снова пожала плечами и продолжила разливать суп по тарелкам. Она накрыла на стол.
– А масло зачем?
– Я ем суп и бутерброд с маслом, – улыбнулась Дарина. – Мама говорит, я переняла папину привычку.
– Думаешь, твои родители любили друг друга?
– Ага. Мама даже говорить о нём не может, сразу плачет.
Входная дверь хлопнула.
– Мам? – громко крикнула Дарина.
– Да-да, ушла пораньше, чтобы помочь вам собраться, – донеслось из коридора.
– Вот засада, – прошептала Дарина.
Ольга Петровна, так порой в шутку её называла Дарина, работала медсестрой городской больницы №31 Магнитогорска. Она была в меру строгой, как и все матери-одиночки, в меру прогрессивной. Давала дочери свободу, но в очерченных рамках. Гулять можно, но не допоздна. Ночевать у подруг можно, но не два дня подряд. В кино ходить можно, но на дневные сеансы. Обеих ситуация, в общем-то, устраивала.
А когда Дарина стала встречаться с Женей, то Ольга Петровна вызвала его на разговор, который парень, кажется, воспринял очень серьёзно. После этого он привозил Дарину домой вовремя, спрашивал, как дела у мамы и не нужно
Расставание с Женей было сложным решением для Дарины. Парень не хотел отпускать её в другой город. Могла ли она его в этом винить?
Дарина задумчиво мыла за всеми посуду, пока девчонки и Ольга Петровна расставляли во дворе стулья. Друзья были такими громкими и весёлыми, что грустные мысли Дарины слились в раковину вместе с неровным напором тёплой воды. Она вышла в сад и улыбнулась: Аня и Оля лежали на красном пледе, остальные устроились на мягких качелях. Катя заварила ароматный чай, который её мама передала Ольге Петровне. Завязался разговор.
– Нам Дарина рассказывала, что вы кого-то зашивали прямо дома. Это правда? – спросила Катя.
– Да, прямо на том столе, за которым вы сегодня обедали. Двое здоровых бугаёв принесли к нашему порогу своего друга, а у того ножевое ранение. Я оказала первую помощь и отправила их в больницу.
– С ума сойти! Откуда они взялись? – спросила Аня.
– Бандиты напоролись на кого-то, кто умел обороняться.
– И вы не побоялись пустить уголовников в дом?
– Это я их пригласила, – хмыкнула Дарина.
– Даре было лет шесть. Я так испугалась: выхожу в коридор, а там она, малышка, на фоне трёх здоровенных мужиков!
– Я помню только, что он назвал меня медвежонком. Так спокойно, ласково, вот я и открыла дверь.
– Опрометчиво, надеюсь, ты выросла и теперь не распахнёшь парадную любому, кто назовёт тебя медвежонком.
– Да уж.
Разговор не останавливался ни на минуту. Ольга Петровна сделала овсяную маску для лица, девчонки намазались непонятной жижей и нащёлкали миллион селфи. Потом они красили ногти и делали причёски. К концу дня все были готовы к вечеринке, на которую мама так легко отпустила Дарину. Конечно, ведь любимая дочь сделала то, что всегда делала в таких случаях… Ну почти всегда, это был первый раз, когда она использовала свой дар на матери. Да ещё и ради такого позорного дела – чтобы та отпустила её в ночной клуб.
Мама уложила волосы Дарины, собрав их в причудливый пучок: они держались прочно, но не были прилизаны, будто немного растрёпаны. Получилось удачно.
– Будешь плясать, как дикая… – глаза её были на мокром месте. – С таким количеством шпилек точно ничего не развалится.
– Мам, ну ты чего? – спросила Дарина.
– Ничего, – улыбнулась Ольга Петровна. – Береги себя, хорошо?
– Не переживай, мы же не в кабаре идём, это просто вечеринка.
– Я уже была в этом клубе с братом, – добавила Катя. – Ничего неприличного там не происходит. Просто музыка, танцы.
– Даже если рядом с вами и будет происходить что-то неприличное, вы уже взрослые, сможете разобраться, что хорошо, а что плохо, – сказала мама и вышла из комнаты.
Есть такие фразы, которые западают в память и ничем их оттуда не выкурить. «Вы уже взрослые, – повторила у себя в голове Дарина, – сможете разобраться, что хорошо, а что плохо». Чувство вины затопило её до самого горла. Ольга Петровна не хотела отпускать дочь. А Дарина маму, получается, заставила.
Послышался сигнал машины. К дому подъехало такси.