Дар проклятых
Шрифт:
Но теперь совершенно точно чувствовала почву под ногами. Медленно открывала отяжелевшие веки.
– Игра по новым правилам,- раздался ехидный голос Азария откуда-то сбоку,- связать ее!
Все виделось словно под пеленой, мельтешения млендов, заплаканное лицо Тирби, и черно-красное солнце над головой, безжалостно палящее оголенные плечи.
Будто со стороны я наблюдала за своими чувствами, словно не меня выкручивали, кидали в колючий и горячий песок, не мои остатки одежды летели тут же.
– Не троньте! – отчаянный вопль
Прилагая усилия, пытаюсь разглядеть того, кто кричал. И вижу бегущую сквозь толпу Рагнессу.
Азарий подонок, он изначально знал, что меня ждет прилюдное наказание. И даже то, что, по его мнению, должно было произойти в допросной комнате, ничего бы не изменило. Насытившись моим телом, он все равно отдал бы меня на растерзание палачу.
– Не троньте ее! – паретта словно марионеток раскидывала стражу.
Азарий и Сириус гадко ухмылялись, возвышаясь на тронах напротив меня.
– Нет! Рагнесса, стой! – мой жалкий вопль не мог ничего изменить.
Не добежав до меня каких-то три шага, женщина упала на песок. Ее тело сотрясали судороги, из носа, ушей и рта стекала кровь. Я не хотела смотреть на это, но не могла отвести глаз.
Женщина, ставшая для меня кем-то вроде матери, умирала. Умирала, пытаясь защитить меня. Последний хрип сорвался с губ измученной Рагнессы и она затихла.
Тирби! Я жадно искала взглядом пацаненка. Если и он сейчас кинется меня спасать, я не переживу. И вовремя, мальчишка спрыгивал с пьедестала, на котором расположились кресла и трон правящих.
– Лорик, задержи его.
– Ессть,- шипение мардха в голове отдавалось эхом.
Тирби еще не понял, что с ним произошло. Он будто окаменел, и только глаза, красные от слез, бешено вращались.
Я могла выдохнуть спокойно. Да, меня ждала боль. Я знала это прекрасно. Как и то, что нет иного способа распечатать дар, который я заблокировала собственной рукой.
Пафосная речь Сириуса ускользала от моего сознания. Солнце, казалось, выжигало последние крохи разума. Спертый воздух с привкусом крови, ноющие руки, скованные цепями над головой, тело парреты, которое за волосы оттаскивал один из стражников,- все это сводило с ума.
Сириус что-то вещал о новой эпохе для млендов, о новых правилах, что их жизнь в корне изменится. Мленды жадно внимали, тишина стояла невообразимая, но слова о том, что Оракула больше нет, взорвали ее.
Площадь наполнилась криками. Но я слышала лишь один голос, который раздавался в моей голове. Голос Азария.
– Я могу остановить это,- жарко шептал он,- и ни одна плеть не коснется твоей нежной кожи. Попроси меня, только попроси.
– Нет,- четко подумала я, пытаясь выпихнуть жениха из своего сознания,- ни за что.
– Один твой стон, и все прекратится. Один звук с твоих сладких губ, и ты подчинишься мне.
– Не дождешься,- я лихорадочно вспоминала заклинание немоты.
Виски
Этого не произойдет.
Первый удар плети вышиб весь воздух из легких. Но когда я поняла, что в кожу впилось множество шипов, и сейчас их вытащат, также резко, как и вонзили, попрощалась с жизнью.
Я чувствовала, как с меня сдирают кожу. Тело выгибалось в попытке уменьшить боль. Я не могла дышать, казалось, внутри меня все сжалось, замерло. И только сердце выбивало барабанную дробь. Эхо ударов отскакивало в голову. Мое бедное бешено колотящееся сердце.
Новый удар и трещат мои ребра. Тишина вокруг. Наедине я и моя боль.
Темный дар не спешил проявляться, что–то пошло не так.
Рывок палача, и мое тело заходиться в судорогах. Часть меня только что оторвали. Ни мыслить, ни думать, я уже не могла. Все чувства слились в одно – непрекращающуюся боль. Я была источником боли. Боль была мной. А вместе мы стали единым целым.
Конец. Мечтам, надеждам, желаниям. Конец.
Не знаю, лились ли слезы из моих глаз, но больше я не ощущала ударов, хотя они совершенно точно наносились. Я представляла своих тетушек, видела их лица, теплую улыбку, нежный взгляд.
Мне мерещилась Рагнесса, протягивающая руку. Рагнесса, в чьих глазах застыли слезы.
Мой дорогой учитель, господин Ортон, с затуманенным от страха взглядом. Я никогда не видела его таким.
Ильгара, который отчаянно цеплялся за землю, и бушующий океан за его спиной.
Странно, разве этот альв важен для меня? Я слышала, в момент смерти, мы видим свою жизнь другими глазами, под другим углом. Видим тех, кто был нам дорог.
Но каким образом в числе дорогих существ оказался альв? Да еще в таком странном положении? Ильгар катался по песку и совершенно точно выл от боли.
Толчок и меня подкидывает вверх. Не понимая, что происходит, пытаюсь открыть глаза.
И понимаю, поздно, уже поздно. Меня больше нет.
Я видела свое искалеченное тело, толпу с жадным блеском в глазах, расширенные в ужасе зрачки Тирби. Сверху, я парила над ними. Отсюда, мне было хорошо видно всех.
У млендов не было тени. Они не отбрасывали ее. Неужели?! Мой дар – это частичка их душ?
Теперь, я точно знаю, у всего и всех есть душа. Но, что будет дальше? Останусь ли я призраком? Или меня заберут Боги?
Темные сгустки, рвущиеся из моей плоти, отвлекли меня от моих мыслей. Я впервые видела свой дар в таком ключе.
Тени, тысячи теней рвались из живота и грудной клетки. Окутывали, зализывали раны. Я не могла поверить тому, что видела, сломанные ребра срастались, кожа затягивалась, как тогда на Азарии.