Дар просветления
Шрифт:
Испытать радость, ощутить вкус свободы, обрести свет и безоблачное небо можно, лишь перестав держаться за старое - иного пути нет.
Но даже придя ко мне, слушая меня, люди умудряются фильтровать услышанное: они выбирают, что им слушать, а что нет. Они охотно принимают то, что питает их предрассудки, они счастливы, если их убеждения получают поддержку. Но стоит мне сказать что-либо, идущее вразрез с их предубеждениями, - а ведь обусловленность и является причиной их несчастий, страданий и адских бедствий, - как у них пропадает всякий интерес. Но сколько можно отворачиваться от очевидного? Я бью во все колокола, я кричу об этом на весь мир.
И опять же, человеческая тупость такова, что люди начинают защищаться. Иногда меня разбирает любопытство: а зачем тратить попусту время? Если ты пришел сюда, чтобы защищать свои предрассудки, то с таким же успехом ты мог бы делать это и там, откуда ты пришел.
Тебе было бы даже легче отстаивать свои убеждения где-нибудь в другом месте; здесь это будет намного сложнее. Я не позволю тебе защищаться, ибо, защищая себя, ты защищаешь все свои несчастья, это синонимы. Ты и твое несчастье, ты и твои страдания, ты и твои убеждения - вы неразделимы.
Твоя личность - это твое проклятие; я повторяю это снова и снова, я раскрываю твою индивидуальность - а это совершенно иное явление; индивидуальность присуща человеку с самого рождения. Личность - это маска, навязанная тебе обществом. Но ты так долго жил под этой маской, что воспринимаешь ее как свое истинное лицо. В своей спячке люди продолжают защищать то, что несет им погибель.
Сегодня одна женщина написала мне о том, что она ненавидит Хаима Гольдберга. Я просто не мог поверить, что беднягу Гольдберга можно ненавидеть! Но она, видимо, просто антисемитка... Если одно лишь упоминание его имени оскорбляет ее чувства, все ее нацистское воспитание восстает против того, что я преподношу его почти как героя. Но это так, и я собираюсь написать биографию Хаима Гольдберга.
Далее эта дама говорит: "Мне не нравится, что вы смеетесь вместе с нами". Создается впечатление, что она также и против смеха. Я редко смеюсь, но время от времени мне хочется присоединиться к вам - чтобы у вас не создавалось впечатление, что я чем-то выделяюсь на общем фоне. Я хочу быть одним из вас, а не взирать на вас откуда-то сверху с серьезным видом - словно золоченая статуя Будды.
Разумеется, Гаутама Будда не смеялся. Никому также не известно, чтобы смеялся Иисус. Это были серьезные люди.
Но я человек несерьезный. Я повторяю снова и снова, что я абсолютно несерьезен, но никто не воспринимает этого всерьез! Все думают, что я шучу... На самом деле это серьезная проблема, как же разрешить ее?
Читая вопрос этой женщины, я вспомнил Надама... Он рассказал вчера о том, что, благодаря научным исследованиям, в вагине женщины была найдена некая точка Джи. Я никак не мог понять, почему именно "Джи"?
Я тоже нашел точку Джи. Только она находится не в вагине, а в животе у каждого из нас - как раз за пупком. И вполне резонно называть ее точкой Джи, ведь она вызывает смех* (Здесь обыгрывается буква G (джи); сравните: G-point и giggle - "хохотать".
– Прим. перев.). Сотрясающаяся от смеха вагина - полнейшая бессмыслица, а вот о трясущемся от смеха животе знают все. Всем известно, что настоящий смех всегда идет от самого живота.
Мне неинтересно, что говорят ваши ученые; мое собственное исследование доказывает, что точка Джи есть у каждого, будь то мужчина или женщина; она находится в области пупка. А у той женщины с точкой Джи, видимо, не все в порядке - она у нее либо парализована, либо
Я слышал... На первом уроке в их первый день в школе учительница спросила двух малышей-близнецов: "Как вас зовут?" Они оба были очень симпатичными и жизнерадостными. Братья были одеты совершенно одинаково, поэтому различить их было почти невозможно. Так что она спросила: "Как вас зовут?"
Один из них ответил: "Меня зовут Рональд Рейган, а моего брата - Ричард Никсон". Учительница не поверила им, решив, что дети с ней просто шутят, разыгрывают ее. Она тут же позвонила им домой и сообщила матери: "Миссис Джонсон, я учительница ваших малышей. Когда я попросила их назвать свои имена, один из них сказал, что он - Рональд Рейган, а его брат - Ричард Никсон. Я не поверила им, поэтому решила позвонить вам. Это розыгрыш, не правда ли?"
Она очень удивилась, услышав на том конце провода гневный крик: "Да как вы смеете называть меня миссис Джонсон? Я - мисс Джонсон, а они мои дети. Если бы у вас было два внебрачных ребенка, какие имена вы бы им дали? Если бы вы были на моем месте, могли бы вы предложить лучшие имена для двух незаконнорожденных?"
Не нужно ничего делать, просто наблюдай за жизнью, и твоя точка Джи заработает!
Прем Нирджа, ты стал жертвой мнения толпы. Цель нашей коммуны - стереть все старые записи в твоем сознании и принимать тебя таким, какой ты есть. Ты - прекрасный, достойный, уважаемый человек, и тебе нет никакой надобности меняться и превращаться в фальшивую личность лишь потому, что так хотят другие. Ты очень хотел осчастливить других, но в конечном счете мир оказался полон несчастных людей.
Я учу тебя, как обрести счастье самому, а не как сделать счастливыми окружающих. Твое счастье, если оно будет настоящим, неподдельным, распространится повсюду - и поможет другим стать счастливыми. Это не должно становиться критерием, это не должно становиться твоим жизненным идеалом. Ты даешь счастье другим, они - тебе, все делают счастливыми друг друга, но в итоге все несчастны, потому что все притворяются.
Есть только один путь к счастью - только один - быть истинным, быть самим собой. И тогда счастье устремится весенним потоком... Станет реальным, превратится в ощутимую радость; станет песней, станет танцем. Этот танец не нуждается в чьем-то одобрении, в чьей-то оценке; этот танец - само счастье, сама радость.
Весь мир закружится в танце, наполнится песнями, музыкой, творчеством, энергией жизни и смехом. Но для этого необходимо полностью, без малейшего сожаления распрощаться со стратегией, которой ты следовал до сих пор.
Стоя у дверей храма, новый настоятель провожал прихожан после службы. Люди щедро одаривали священника комплиментами по поводу проповеди. Но один прихожанин сказал: "Очень скучная проповедь, святой отец!" Спустя минуту тот же человек подошел к священнику вновь: "Я чуть не умер от скуки, святой отец!" Вскоре человек появился рядом со священником в третий раз, бормоча: "Святой отец, вы ничего стоящего не сказали". Настоятель указал на него одному из своих дьяконов и спросил: "Кто это такой?" "А, этот, - ответил дьякон, - не обращайте на него внимания. Бедолага лишь повторяет то, что говорят другие!"