Дар Шаванахолы. История, рассказанная сэром Максом из Ехо

Фрай Макс

— Подзатыльник обязательно? Или просто чтобы жизнь медом не казалась?

— Для новичка, вроде тебя, совершенно необходимо. Это простой и эффективный способ резко увести свое внимание от уже начавшегося процесса. Опытному колдуну это не нужно; впрочем, опытные и ошибок не делают. Если бы здесь был умывальник, я бы предложил тебе сунуть голову под струю воды, но подзатыльник — тоже неплохо. Впрочем, будем надеяться, что все это тебе не понадобится и ты благополучно дойдешь до второго этапа — собственно заклинания. Произнося его, следует одновременно представить, что

слова накрывают меня, как тонкие одеяла, и постепенно растворяются в моем теле. Думаю, этот традиционный для Белой магии метод уже тоже тебе знаком.

— Представь себе, нет. Джуффин, обучая меня, так налегал на Истинную магию, что в Очевидной я до сих пор мало что смыслю.

— Пожалуй, в твоем случае оно и неплохо. Если уж живешь в Сердце Мира, Очевидная магия будет усваиваться сама собой, по мере надобности — вот как сейчас. Как думаешь, ты справишься? Потому что если вместо меня ты представишь себе кого-нибудь другого, выйдет довольно неловко.

— Справлюсь, — храбро сказал я.

А что еще мне оставалось.

Несколько минут спустя я вышел в коридор, страшно довольный собой. Ни разу не сбился, и сэр Шурф стоял перед моим внутренним взором, как живой. Ну и ощущение, что все получилось, которое всегда приходит после хорошо сделанной трудной работы, дорогого стоит. Когда оно есть, можно не спрашивать у окружающих: «Ну как?» И так ясно.

Но я, разумеется, все равно спросил:

— Ну как?

— Тебе виднее, — пожал плечами Лонли-Локли. — Лично я ничего особенного не почувствовал. Но и не должен был.

— Теперь я понимаю, почему считается почти невозможным наложить Заклятие Тайного Запрета на большую группу людей, — сказал я. — Это же, получается, их всех надо себе представить? До единого? Интересно, как Магистр Окока Науннах запомнил в лицо всех жителей Уттари? И совершенно не понимаю, как Чьйольве Майтохчи заколдовал весь Мир, причем не только своих современников, но и все будущие поколения.

— Магистр Чьйольве Майтохчи заколдовал весь Мир? — изумленно переспросил сэр Шурф. — С чего ты это взял? И что, интересно, Чьйольве Майтохчи запретил всему Миру?

— Писать романы, — торжествующе сказал я. — Вот тебе первая часть моей великой тайны. Вернее, совсем крошечный ее фрагмент. Пошли.

— Куда?

— Ко мне. В Мохнатый Дом. Все — там.

— Погоди, — попросил сэр Шурф. — Не понимаю, что со мной происходит. Какое-то странное, незнакомое ощущение… Нет, скорее, просто давно забытое. Стоп, я понял. У меня просто кружится голова. Ничего страшного, сейчас пройдет.

— Кружится голова? От моего заклинания? — переполошился я.

— От твоей информации.

Он стоял, прислонившись к стене, и очень медленно вдыхал воздух. А несколько минут спустя принялся так же медленно выдыхать. Я уж начал было думать, что к моменту его следующего вдоха успею если не умереть, то хотя бы поседеть от старости, но тут мой друг как ни в чем не бывало сказал:

— Можем идти.

Всю дорогу сэр Шурф молчал. И только уже в квартале от Мохнатого Дома вдруг сказал:

— Я

читал, что когда Заклятие Тайного Запрета накладывают, к примеру, на жителей целого города, перед внутренним взором возникают не лица всех горожан от мала до велика, а сам город — как он выглядит, скажем, с высоты птичьего полета. Получится или нет — это скорее вопрос личного могущества, чем умения подробно и в деталях вообразить город. Хотя и оно, разумеется, тоже необходимо. Именно поэтому я совершенно не представляю, как Магистру Чьйольве Майтохчи удалось наложить заклятие на весь Мир. Даже если отставить в сторону вопрос о могуществе, для начала ему пришлось бы выяснить, как выглядит Мир целиком. Это на какое же расстояние ему пришлось бы отойти? Невообразимо. Думаешь, это правда?

— Понятия не имею. Но мне так сказал человек, читавший его мемуары.

— Мемуары Чьйольве Майтохчи?! Быть того не может. Все серьезные исследователи эпохи правления Клакков совершенно уверены, что Лихой Ветер за всю жизнь ни слова не написал о себе.

— Исследователи — тоже люди. А людям, как любит говорить наш Куруш, свойственно часто ошибаться. С другой стороны, ты сам недавно сказал, что никто не знает, почему так быстро пресеклась традиция угуландского романа. И почему так больше и не возродилась — нигде, никогда. Заклятие Тайного Запрета хоть как-то объясняет этот факт. Но лучше, если ты услышишь все это не от меня. А от гораздо более осведомленного собеседника.

С этими словами я открыл дверь своего дома. В коридоре было темно и так тихо, словно звуки тоже отправились спать.

— Мы идем в твой подвал? — удивился Шурф. — Даже любопытно, что за тайны могут ждать меня в месте, которое я изучил лучше, чем собственную спальню.

— Например, тайна Незримой Библиотеки, — небрежно сказал я.

И скорее почувствовал, чем услышал, как замедлилось его дыхание.

— Слушай, — с видимым трудом произнес он на выдохе. — Все это как-то слишком.

— Полностью с тобой согласен, — кивнул я, отодвигая щеколду.

— Ну и?.. — требовательно спросил Лонли-Локли, озираясь по сторонам.

Он не сказал, что сделает со мной, если выяснится, что все это был розыгрыш. Но мне вполне хватило того, что я об этом подумал. Весело же будет, если ни один призрак не выйдет нам навстречу. Мало ли, что приглашали. Кто угодно может передумать.

Однако Гюлли Ультеой все-таки возник перед нами. Сэр Шурф, похоже, вообще не обратил внимания, кто перед ним — призрак или живой человек. Коротко спросил:

— Незримая Библиотека существует?

— И я один из ее хранителей, — ответил библиотекарь, вежливо прикрывая глаза сияющей ладонью. — Вижу вас как наяву. Счастлив назвать свое имя: Гюлли Ультеой.

В первый и, думаю, последний раз в жизни я стал свидетелем невероятного события: Шурф Лонли-Локли не ответил на учтивое приветствие ни словом, ни жестом. Только снова вдохнул. А потом выдохнул. По моим ощущениям, это заняло полчаса, не меньше. Призрак терпеливо ждал. Я тоже ждал, но гораздо менее терпеливо. Вконец извелся, если называть вещи своими именами.