Дар синего камня. Дилогия

Степанов Николай Викторович

Люблю красивых девушек и обычно стараюсь не ставить их в неловкое положение, но сейчас не мог промолчать, поскольку считаю, если человек взялся руководить людьми, то должен четко представлять цель, к которой их ведет, и методы ее достижения. Маргарита, по-моему, не имела представления ни о первом, ни о втором.

– Уже сказала, – нахмурилась она. – Еще раз повторить?

– Пока я услышал только о твоих планах относительно меня, но совершенно не уверен, что это хоть чем-то поможет человечеству. Может, ограничимся первой задачей – уцелеть самим?

– Сидеть

в норе и дрожать по каждому поводу? Ты же первый не выдержишь. Как сможешь обходиться без ночных походов к любовницам? Как будешь жить, сознавая, что мог что-то сделать и не сделал? Это же психология скучного обывателя. Неужели она тебя устраивает?

Вот это она зря сказала. Не в том я пребывал настроении, чтобы выслушивать нравоучения даже от обворожительной дамочки.

– Да, устраивает! Устраивает голубое небо над головой, зеленая трава под ногами, уступчивость красивых девушек сладким речам и собственное здоровье, которое позволяет доставлять им удовольствие. Единственное, что меня угнетает в этой жизни, – это неизвестность. Неизвестность о судьбе отца, который однажды ушел на работу и не вернулся. Неизвестность о нашей затее, поскольку она может дать совершенно непредсказуемый результат. Ты не боишься своими действиями вместо спасения обречь людей на гибель? Не остановить их у края пропасти, а подтолкнуть к ней?

– В отличие от тебя, нет. Я верю тому, кто дал нам новый толчок в развитии. Теперь мы должны помочь другим. Как можно не понимать, что люди должны совершенствовать себя, а не машины?

– Согласен, но все должно идти естественным путем. Любое привнесение извне не всегда на пользу.

– Эй, молодые люди! Давайте перенесем ваш диспут на другое время, – не выдержал майор. – В одном я полностью согласен с Семеном. Сначала нужно решить более приближенную задачу, кувырком ее через коромысло. Ведь для того, чтобы кого-то спасти, нужно сначала самим уцелеть.

– Раз он такой умный, пусть предложит что-нибудь дельное, – надула губки Маргарита.

– Ладно, прения о возвышенном закончены, – не дал мне достойно ответить Степаныч, – вернемся к нашим баранам. Есть у меня один знакомый генерал-лейтенант. В госпитале пару раз встречались, последний раз – прошлым летом. Выглядел он тогда совсем плохо, но мужик правильный и при хорошей должности был. Если Семен его подлечит, думаю, мы сможем рассчитывать на его содействие. Михаил Федорович хоть и на пенсии, но связи должны остаться.

– А вас не будут караулить возле его дома? – решил подстраховаться я.

– Вряд ли. Случайных встреч за всю жизнь у меня было не счесть. Если все отслеживать… Нет, проработка контактов будет производиться лишь среди близких знакомых.

– Хорошо, – поднялась девушка. – Когда поедем? – Она с вызовом посмотрела на меня.

– Можно не сегодня?

– Нельзя.

– Ну хотя бы после обеда.

– Ладно, – смилостивилась Маргарита. – Едем вчетвером: Владимир, Семен, Степаныч и я. Остальным попробовать навести здесь порядок.

– Слушаюсь, товарищ командир, – подскочил Илья. – А

как у нас с обедом?

Приготовлением пищи, точнее, вскрытием консервных банок и вакуумных упаковок занялись Александр и Володька. Илья решил организовать костер, собираясь поджарить сосиски, а ко мне подошел Вячеслав.

– Семен, а вы правда целитель?

«Целитель? Надо же! А я себя к обычным реставраторам лепестков причислял».

– Точно сказать не могу. А что ты хотел?

– Да я не от цветов, а от майского пуха каждую весну с ума схожу. – Паренек, видимо, зацепился за мою мысль о лепестках. – И никто из врачей помочь не в силах.

– В доме зеркало есть?

– На втором этаже.

– Пойдем посмотрим.

Комнаты второго этажа выглядели гораздо лучше. В них практически не ощущалось запаха плесени, не бродили грызуны и штукатурка потолка не имела столько трещин. Зеркало было очень старым. Оно стояло на массивном комоде, опираясь верхней кромкой о стену.

– Садись. – Я установил стул напротив древней мебели.

Прозрачный диск, голубые, как и у Степаныча, лепестки, только в виде сердечек. Без особых повреждений, но с небольшими мутными пятнышками. И… полное отсутствие реакции в ладонях. С девушкой и майором я ощущал покалывание. А теперь?

– Что там у меня? – спросил юноша, заметив растерянность на моем лице.

– Понятия не имею.

Постарался коснуться его лепестков. Я их видел, но воздействовать… Странно. Почему ладони сегодня не хотят работать?

– Слава, мои способности на тебя не действуют. И я не знаю почему. Может, сегодняшняя перестрелка виновата?

– А завтра?

– Не уверен. Слушай, позови-ка сюда Сашку, Илью и Володьку. – Я решил проверить одну догадку.

И Иноземцев, и Грунев также оказались невосприимчивы к моему дару, зато Володькино отражение тут же отозвалось в ладонях покалыванием. У парня был слегка поврежден один из лепестков. На его починку ушло немного энергии, и я почти не испытывал усталости после сеанса.

– Странно. – Случай заставил задуматься.

– Выходит, моя аллергия неизлечима. – Слава уже прочитал мои мысли.

– Пока это действительно не в моих силах.

За обедом я помирился с Маргаритой, а заодно поделился сомнениями по поводу предстоящей поездки:

– Что будет, если с генералом ничего не получится?

– Должно получиться, Семен. Надо только верить в себя и помнить – мы на тебя очень надеемся. – Она одарила таким взглядом, что я на несколько секунд забыл о том, что мы не одни.

– Зайцев, не стоит рисовать в сознании такие откровенные картинки! – охладил мой пыл майор.

Румянец на щеках Славика дал понять, что в моей голове копаются сразу двое. Что за жизнь? Ну есть у меня такая склонность – раздевать девушек взглядом. И что, теперь навсегда отказаться от своих привычек?!

– Я к Михаилу Федоровичу, – отметился Степаныч на пропускном пункте дачного поселка. – Доложите, что прибыл майор Кошевар. Со мной трое друзей.

Через минуту из будки вышел дежурный.