Дар синего камня. Дилогия
Шрифт:
Пожалуй, я впервые чувствовал неловкость. Мой личный лозунг «Не отказывай себе в удовольствии» требовал уступить Маргарите. Ведь она твердо уверена, что ей это сейчас нужно. Но что дальше? Странно, раньше у меня этот вопрос никогда не возникал. Обычно я не задумывался о длительных отношениях. Встретились, приятно провели время, понравилось – можно повторить. До тех пор пока не надоест. Так было прежде. Но почему сегодня?
Я представил оскорбленный взгляд Володьки, Маргариту, после того как у нее пройдет приступ… Нет, пользоваться
– У нас впереди еще вся жизнь.
– У нас с тобой?
– У всех, – уточнил я, хотя наружу рвались совсем иные слова.
– Зря ты мной пренебрег, Семен. – Она резко направилась к двери.
– И не собирался. Просто нужно было хоть как-то тебя взбодрить. За тобой идут люди, которые в тебя верят.
– Я все понимаю. Ну что ж, насильно мил не будешь. – Девушка хлопнула дверью.
– Что с ней? – Бобрин вошел через секунду.
– Володька, Володька, когда же ты повзрослеешь? Я ведь вижу – она тебе нравится, правильно?
– Ну… это… очень красивая девушка.
– Так почему не ты, а я ее обнимаю и пытаюсь утешить в трудную минуту?
– Это… не догадался. И… я ведь ей не нравлюсь, – выдавил из себя романтик. – А тут еще ребята…
– Ладно, проехали. Действительно, тут столько всего навалилось.
– Семен, Владимир, зайдите на кухню. Нужно провести небольшое совещание, – раздался строгий голос Маргариты.
– Идем.
Внешне она выглядела спокойной, выдавал смятение лишь голос.
– Я немного подумала над ситуацией, в которой мы оказались, и решила, что руководить нашей группой должен другой человек. Теперь уже всем понятно, что я не справилась. Думаю, никто не будет возражать, если группу возглавит майор Кошевар. Он человек опытный… – Она выскочила из-за стола. – Извините.
Когда дверь в ее комнату захлопнулась, Степаныч покачал головой:
– Похоже, единственную среди нас девушку мы не смогли уберечь от бед. – Он посмотрел на меня взглядом директора школы. – Ты почему ее оттолкнул?
Видимо, именно это майор прочитал в мыслях Риты.
– Степаныч, если бы я ее сейчас пригрел, было бы еще хуже. Но чуть позже. И для нее же самой.
– Ситуация такая, что этого «позже» может и не быть.
Еще один оракул доморощенный!
– С таким настроением, может, мы сразу на кладбище отправимся?! Место себе подыщем, могилку выкопаем. Братскую.
– Не язви. Положение действительно аховое.
– Но не безнадежное.
– Ты в Сети нашел что-нибудь?
– Да. И мне кажется, у очкариков тоже есть враги. – Я не собирался сообщать о новом союзнике, но надо было внести хоть каплю оптимизма в сложившееся настроение.
– О ком речь?
– Пока не могу сказать, дайте немного времени. Мне нужно разобраться в том потоке информации, что на меня свалился.
– Время у тебя будет. А сейчас сходи к ней. Вы, молодые, в горячке можете больших глупостей натворить. У нее
Я с надеждой посмотрел на Володьку, но тот лишь покачал головой:
– Ты прав, я упустил свой шанс.
– Как скажете, мужики, но, по-моему, сейчас я делаю большую глупость.
Она стояла перед раскрытым окном и смотрела вниз. Высоты пятого этажа было достаточно, чтобы разбиться насмерть. Я напрягся и отправил мысленное послание Степанычу, попросив немного пошуметь за дверью, если он его примет. Снаружи уронили что-то дребезжащее.
«Что ж, теперь можно действовать».
– Свежим воздухом дышишь?
– Зачем ты пришел? – Она вздрогнула и резко обернулась.
– Хочу кое в чем разобраться.
– В чем?
– Не могу понять, за кого ты меня держишь? – Я специально выбрал грубоватый тон, поскольку он быстрее приводит в чувства.
– Я?
– Конечно. Когда я пытаюсь заигрывать, мне указывают на дверь, прикрываясь заботой о благе человечества, словно мое благо туда и не входит вовсе. И наоборот, – стоит мне попытаться сыграть в благородство, обвиняют во всех грехах. Ты бы определилась – каким хотела бы меня видеть?
Удивленный взгляд девушки показал, что я на верном пути.
– Ты под меня подстраивался?
– А ты не поняла? Конечно, когда думаешь о спасении всего человечества, недосуг обращать внимание на нужды конкретного человека.
– Семен, ты надо мной издеваешься? – Она закрыла окно.
– Кто над кем издевается – это еще вопрос. И мой ответ на него с твоим явно расходится.
Не люблю врать. Обычно с женщинами я стараюсь быть честным. Но ситуация и приказ нового командира толкали к непоправимому. Девушка вскоре должна была почувствовать неискренность моих слов и тогда… А ведь я не обладал артистическими способностями.
– Неужели я настолько слепа?
– Или я так невыразителен.
– Ты меня любишь?
Тут я соврать уже не мог.
– О любви говорить слишком рано, в особенности человеку, который этого чувства еще не испытал ни разу. Ты мне нравишься. Да и как такая девушка может оставить равнодушным хоть какого-нибудь мужчину?
– Мне какой-нибудь не нужен.
– И ты точно знаешь, кто именно тебе необходим?
– Да, я почти уверена.
Из всего сказанного ею это «почти» мне нравилось больше всего.
– Наверное, счастлив тот, кто правильно осознает свои чувства. В собственных я никогда не умел разбираться.
– Ты меня не обманываешь?
– Не вижу в этом смысла. Особенно сейчас.
– Спасибо, Семен.
– За что?
– Я тебя обидела, а ты… вот…
– Рита, Рита… Жаль, что обстоятельства вынуждают нас действовать совсем не так, как нам того хочется. Тут, скорее, права ты, чем я. Нельзя идти на поводу у своих чувств, когда стоишь на краю пропасти.
– Но и раскисать не стоит, – улыбнулась она.