Дар Смерти
Шрифт:
В то утро Дэн привёз его в палату, как всегда. Настя не спала, но не поздоровалась ни с ним, ни с братом.
— Тебе хуже? — спросил Максим встревоженно, когда Дэн ушёл.
— Нет, мне одинаково. Скажи, Макс, ты же любишь меня? Любил? — голос Насти дрогнул, и она закашлялась, застонав от боли в рёбрах.
— Что-то случилось? Странный вопрос: конечно я люблю тебя.
— Значит, ты поможешь мне? Сделаешь то, что я попрошу?
— Конечно!
— Помоги мне умереть, — прошептала Настя.
— Ты что? Всё будет хорошо! Не думай о таком!
— Не думать. Сегодня
— Но.
— Что «но», Максим? Ты поможешь мне умереть?
— Нет, я не могу!
— Это ты виноват! Ты виноват, что я здесь лежу в этом разлагающемся теле! Мне больно! Больно! Я стала грёбаной наркоманкой! Не могу без обезболивающих. Полностью завишу от людей, которым на меня наплевать. Знаешь, как это — ходить под себя? Когда тебя моет чужой человек? Конечно, знаешь, ты же через это прошёл сам. Тебе понравилось? Когда тебя не воспринимают живым человеком? Я просто задержавшийся на этом свете мертвец, невеста Франкенштейна, собранная из изуродованных кусочков. Или помоги мне, или уходи!
Такая длинная эмоциональная речь далась Насте с трудом, по лицу текли слёзы, но глаза смотрели на Макса со злостью. Она и правда его ненавидела, считала виновным. Максим уговорил её прокатиться тогда, а она доверилась ему, хоть и боялась.
Разговор не получился, Макс выкатился из палаты, не дожидаясь помощи медсестры. Вернулся на следующий день, Настя посмотрела на него с надеждой, но он помотал головой. И она отвернулась, не сказав ему больше ни слова. Хотя нет, месяц спустя она сказала одну фразу, засевшую в голову Максима, как гвоздь.
— Раз я не могу жить, то почему не могу умереть, когда я этого хочу? Разве я не имею на это права?
Воспоминания тяжестью легли на плечи, заставив опустить голову и почувствовать соль слёз в горле. Медсестра принесла укол и капельницу, Максим вернулся к столу, чтобы не мешать. Он думал над словами Насти, думал и днём, и ночью и не мог понять, как можно ей помочь. Максим понимал её боль, он сам полностью зависел от брата и, скорее всего, никогда не сможет встать на ноги. Мысль о смерти показалась ему заманчивой. Вот только о своей смерти, а не об убийстве Насти.
Со стороны кровати раздался стон, и Макс выехал в коридор. Он подъехал к окну и посмотрел на растущие внизу дубы, они тянули к нему свои чёрные узловатые ветви. А может, и правда облокотиться на подоконник, оттолкнуться и упасть. Всё закончится, а иначе что его ждёт? Настя всё равно умрёт и без его помощи, а он останется. Он держался ради неё, понимая, что Насте гораздо хуже, что ей нужна его поддержка. Старался не думать, как он будет жить дальше ещё много лет. Вдвоём они бы справились. Максим не хотел остаться один, если Насти не станет, он уйдёт за ней. Всё-таки жаль, что тут только третий этаж, шанс умереть невысок, скорее, покалечится ещё больше. Макс поехал к лифту, доставая телефон. Станет ли счастливее и свободнее Дэн, если лишится обузы в лице брата? Со временем
Дэн забирал Макса из больницы в тихий час и вечером. После того как Настя отказалась от жизни, дни стали похожи один на другой. Настолько, что Макса мучило чувство дежавю. Вечером Дэн, как обычно, посадил Макса на переднее сиденье, а коляску сложил в багажник. Пристегнулся, и они поехали домой, на 408-й, спальный район, построенный недалеко от петли железной дороги, ближайшая станция которой и дала ему это название. Жили они чуть дальше «Дубков», где находился больничный комплекс.
— Как она? — спросил Дэн, усаживаясь на водительское сиденье. Традиционный вопрос, ставший аналогом «привет, как дела» для них двоих.
— Всё так же. Дэн, она хочет умереть. Она говорит, это я виноват во всём.
— Мы это уже обсуждали. Виноват тот мудак на фуре, — буркнул Дэн.
Максим не стал спорить с братом. Они и правда обсуждали это не в первый раз. За месяц такие разговоры превратились из жарких споров в вялое раздражение друг другом. Дома их встретила мама. Вкусно пахло картошкой с мясом.
— Мальчики, я прибралась и принесла вам продукты. Завтра уеду в деревню.
— Спасибо, мам.
— Как там Настенька? Всё никак к ней не вырвусь.
Опять знакомые разговоры, мама собиралась сходить к Насте давно, но боялась увидеть сломанную девушку своего сына. Она тяжело пережила время, когда восстанавливался Максим, и не готова была повторять чуть подзабытое горе.
— Так же, — сказал Дэн, не давая ответить Максу. — Мам, мы справимся. Пойдём, я тебя отвезу.
Когда в квартире стало тихо, Дэн поехал в свою комнату и взял наушники. В уши ударили слова:
Смерть крышкой гроба
Остановить нельзя…
Так каково быть
Вампирами, друзья?
Колизей — Ангел тьмы
Да, возможно, это был бы выход, найти вампира и попросить его укусить Настю. Вот только вампиров не существует. Макс прикрыл глаза, стараясь слиться с музыкой и заглушить собственные мысли.
Ангел тьмы — на мне твоё проклятье,
На душе тень чёрного крыла.
«Смерть, смерть, смерть», — тихо завыл Максим. Смерть не желала ни на секунду уходить из его мыслей, нашёптывая и обещая конец боли, конец страданий. В тумбочке лежали таблетки, ему тоже когда-то прописывали обезболивающие, кажется, не наркотические, но стоит проверить. Пять штук маленьких белых капсул упали на ладонь. По лицу Максима потекли бессильные слёзы, грохот музыки стих где-то вдали.
Белый туман заклубился, оседая у корней огромных дубов. Заколыхались серые тени, и к Максиму вышла тёмная высокая фигура.
— Ты звал меня, я ответил на твой зов.
— Я сплю?
— Да, можно и так сказать. Я знаю, чего ты хочешь, и у меня есть предложение. Я помогаю тебе и твоей подруге, а ты помогаешь мне. Мы заключим договор.
Существо протянуло ему свиток, Максим быстро пробежался глазами по строчкам.
— А как я пойму, что ты выполнил свою часть.
— Поймёшь. Завтра аванс. Потом твой ход. Тогда договор вступит в силу, — сказала тень и растаяла, удушливой волной захлестнув Максима.