Дар Солнца
Шрифт:
Генерал Литвинов — это мой дед, и он точно не дал бы спуску ни мне, ни моему ребенку, узнай он о нем.
А он узнает, держу пари, если этого захочет мама.
— Получилась бы вторая Настя, — ответил я, рассматривая девочку.
— И ничего страшного, твоя сестра — чудесная девушка. Александр Матвеевич очень ею гордится.
— Не напоминай, — закатил я глаза.
Ариадна (придумала же эта Солнечная имя!) успокоилась, убаюканная моим голосом, и замерла с открытыми глазами. Я подался вперед, вглядываясь в них. Большие, с черной крапинкой
Это значит, что я точно был знаком с её матерью. И сомнений, что она моя дочь, всё меньше.
Звонок в дверь резко разорвал тишину, и девочка собралась снова продемонстрировать нам диапазон своего голоса.
— Так, ты оставайся с ней и говори, говори, говори. — Похоже, Марго тоже заметила моё влияние на неё. — А я открою, это, наверное, твоя мать.
Она ушла, а я остался наедине с ребенком, в ванной, не зная, что же мне, блин, говорить!
— Я не лучший кандидат в отцы, — начал я. — Не знаю, какие причины заставили твою маму отдать тебя мне, может, она умерла — я тебе приношу искренние соболезнования за это! — Она утихла, будто и в самом деле прислушиваясь. — Но она прогадала. Или нет. Твоя мама ведь и не просила тебя оставлять себе, она меня знает достаточно хорошо. Или знала, если она… если её нет.
Из коридора раздались мягкие шаги Марго и громкое цоканье каблуков моей матери — она не признавала уличную обувь, если в ней была шпилька меньше пяти сантиметров.
— Но я найду тебе семью, или приют, как она и просила, — поспешил закончить я фразу. — О тебе будут хорошо заботиться, обещаю.
— И где он? — спросила мама, войдя в квартиру.
— Он тут, — ответил я ей, выглянув из-за дверного косяка.
— Мы купали малышку, когда вы позвонили, — объяснила Марго.
Мама быстро сняла плащ и шарф, повесила их в шкаф, после чего повернулась ко мне.
— Ну что, сынок, вляпался ты, как я и предупреждала тебя. — Её голос звучал будто бы безмятежно, но я знал, что так она сдерживает иронию. — Можно, я посмотрю на внучку?
Я посторонился, впуская её. Мама взглянула на неё и замерла. Ариадна тоже. Позади рядом с женой встал Тима, ожидая реакции.
— Она такая красивая, — тихо пробормотала моя мать. — И можешь ругаться со мной, Матвей, но она похожа на тебя.
— А мне кажется, что нет, — ответил я.
— Потому что ты не видел себя в её возрасте. Да, она девочка, глаза и волосы у неё, видимо, материнские, но — она очень похожа на тебя.
— Я ему то же самое сказала, — вставила свои три копейки Марго.
— Это ничего не меняет, — упрямо заявил я.
Мама погладила девочку по щеке, а потом повернулась ко мне, и с её лица пропало нежное выражение.
— Если ты думаешь, что я позволю тебе соскочить и сейчас, как ты это делаешь всегда, когда пошалишь,
Но я тоже сдаваться не собирался.
— Ты не заставишь меня насильно. Мне не нужен этот ребёнок, и если на то пошло, я отдам её в детский дом. На большее даже не рассчитывайте.
Наши с матерью взгляды скрестились, и она пыталась, как в детстве, подавить меня своей родительской волей. Нет уж, мамочка, не в этот раз.
— Нет, мама, — повторил я почти то же вслух. — Я не оставлю её. Её мать тоже это знала.
— Так, дай-ка мне сюда это письмо, — вдруг сменила тему мама.
— Оно в комнате.
— Отлично. Маргошенька, возьми девочку, хорошо?
— Да, конечно, Василина Александровна.
Мама развернулась на каблуках и быстро направилась в мою спальню. Я за ней, а за мной Тима и Марго, держа на руках ребёнка.
— Это оно? — Мама, как комиссар Рекс, словно по нюху определила, где лежит конверт, и достала его из-под одеяла в корзинке. — Малышка лежала тут?
— На всё — да.
Она кивнула и расправила лист с письмом Солнечной. Вообще читала она всегда быстро, но в этот раз она словно вчитывалась в каждое слово, проверяя его встроенным детектором лжи.
Тишина затянулась. Мы все втроем, не считая уснувшей Ариадны, не сводил взгляд с моей мамы, дожидаясь её вердикта.
— Ну что ж, Матвей, — наконец поняла она на нас глаза. — Я считаю, что всё тут правда.
— Что всё?
— Всё. Что она была твоей любовницей, что ты вряд ли её помнишь…
— Это точно, — хмыкнул я.
— И что отец этой девочки — ты.
— Это доказал анализ.
— Тем более. Поэтому, мой дорогой, ты не отвертишься от ответственности за неё.
— Я отдам её в детский дом, где ей найдут приемную семью, я уже сказал.
— И я тебя услышала. — Мама нахмурилась, недовольная, что я её перебил. — Однако не всё так просто. Ты не придешь и не кинешь её на руки врачам в доме малютки, это всё не так делается.
— А как?
— Для начала ты обратишься к отцу, чтобы он тебе с этим помог.
— Зачем? — напрягся я. Только понадеялся, что обойдется без него…
— За тем, что он губернатор этой области, он сможет гораздо лучше тебя позаботиться, чтобы ЕГО внучка не попала куда не следует. Об этом, сын, твоя бывшая девушка тоже просит. — Она махнула письмом.
— Ты знаешь, чего мне это будет стоить?
— Чего же? Взбучки от него? Так ты давно её заслуживаешь. — Мама начала накаляться. — И я, и отец тебе с шестнадцати лет говорили, чтобы ты побольше с умом подходил к вопросу девушек, и поменьше другой стороной твоего тела. Но ты же Матвей Сафировский, что тебе слова родителей! Зачем думать, что на трахнуть девчонку дело может не окончиться! И вот теперь за твою небрежность в вопросе контрацепции и вообще секса будет платить не ты, а твоя дочь!