Дар волка. Дилогия
Шрифт:
— Да, да, — сказал Ясько. Снова уродливая улыбка, без капли доброты, снова сильный акцент. — В данной ситуации нет никакого смысла причинять кому-либо вред, с учетом того, сколько вооруженных людей стоит снаружи.
Говоря это, он угрожающе приподнял губы, оскаливаясь. С тревогой на лице повернулся к двери, будто уже готовый открыть ее и пригласить «вооруженных людей» внутрь.
Грейс обрушилась на него, перечисляя, какие судебные неприятности ему грозят.
Джим, в черном облачении с римским воротничком, встал позади Ройбена, а вскоре рядом
— Нет, нет, не бывать этому. Ни за что, — тихо проговорил он.
Ройбен услышал, как Стюарт говорит с доктором Катлер, уговаривая ее.
— Позвольте мне просто остаться здесь, с Ройбеном. Ройбен мне друг. Можно, я здесь останусь, доктор Катлер, пожалуйста, пожалуйста.
Что же делать теперь?
— Сами понимаете, вот письменное предписание, которое вверяет вас нам, — сказала Клопова елейным голосом.
— А вы хоть в глаза видели того, кто это предписание подписывал? — возмутилась Грейс. — Такие два куска бумаги и купить можно. Они до сих пор не поняли. Ничего они с этим не добьются.
— Я не могу отправиться с вами, — ответил Ройбен докторам.
Ясько повернулся и открыл дверь. Внутрь подул ледяной ветер. Русский начал звать сотрудников.
Шериф возразил тут же:
— С этим я сам разберусь, доктор. Остальные должны оставаться снаружи.
И он тут же подошел к двери.
— Оставаться на местах! — крикнул он. Доброжелательный мужчина лет шестидесяти с лишним, он явно не одобрял происходящее. Повернулся к Ройбену и демонстративно оглядел его.
— Если кто-нибудь мне объяснит на нормальном английском, почему эти двое ребят должны быть помещены в больницу против их воли, я его с радостью выслушаю, поскольку я здесь никаких проблем не вижу, я вообще не…
— Еще бы вам видеть! — бросила Клопова, расхаживая туда-сюда и стуча черными туфлями на толстом каблуке, будто ее успокаивал стук каблуков по дубовому паркету. — Вы понятия не имеете, что это за заболевание, с которым мы имеем дело, какими знаниями мы обладаем по поводу самых опасных случаев…
— Шериф, лучше бы вы забрали отсюда этих людей и домой ехали, — подал голос Саймон Оливер.
Дверь все еще была открыта. Голоса снаружи становились все громче. Ветер разносил запах кофе. Среди всех голосов был слышен голос Гэлтона и, насколько понял Ройбен, Лаура тоже была снаружи, под дождем, раздавая с подноса большие кружки с кофе.
«Где же, черт подери, Феликс и Маргон? И что, черт подери, они теперь от меня ждут?»
— Хорошо! — провозгласил Ройбен, снова подымая руки. — Я никуда не еду. Шериф, последний раз я виделся со специалистами со «Скорой» больше месяца назад. Я не знаю, кто подписывал эти бумаги. Я подобрал Стюарта на дороге, ночью, он потерялся и был перепуган. Здесь находится лечащий врач Стюарта, доктор Катлер. Конечно же, мне следовало кому-нибудь позвонить, известить этой ночью, но со Стюартом все в порядке.
С выражением мерзкого
— Нет, нет, нет, — сказал Ясько. — Вы поедете совершенно точно, молодой человек. Мы потратили кучу денег и сил, чтобы позаботиться о вас, и вы поедете. Пойдете сами или мы будем вынуждены…
Он умолк на полуслове, и его лицо побелело.
Стоящая рядом Клопова тоже побледнела.
Ройбен обернулся.
В гостиную вошли Маргон и Феликс. Встали справа от огромного камина, и рядом с ними был еще один из почтенных джентльменов, будто сошедший прямо с фотографии. Пожилой седовласый барон Тибо, с большими глазами и морщинистым лицом.
Они свободно, почти небрежно пошли вперед, и Грейс отошла в сторону.
— Много времени прошло, не так ли, господа врачи? — поставленным баритоном произнес барон Тибо. — Сколько, не вспомните? Почти десять лет?
Клопова начала потихоньку пятиться к дверям, Ясько, стоявший рядом, схватился за дверную ручку.
— Так быстро уходите? — спросил Маргон. Приятным и вежливым тоном. — Но вы же только прибыли, и, по вашим словам, доктор Ясько, потратили столько сил и денег.
— Вы знаете этих людей? — спросила Маргона Грейс, махнув рукой в сторону русских врачей. — Знаете, зачем им все это нужно?
— Грейс, лучше не вмешивайся, — сказал Фил.
Маргон поприветствовал родителей Ройбена, кивнув и радушно улыбнувшись.
Оба русских окаменели от злобы. От них исходил такой запах зла, что у Ройбена снова начались спазмы в животе.
Феликс просто наблюдал за происходящим, бесстрастно, может, лишь чуть печально.
Внезапно за дверью раздался хор криков.
Ясько отпрыгнул в сторону. Клопова была слишком ошеломлена, но взяла себя в руки и, бросив яростный взгляд на Маргона, осталась на месте.
В дверь ударило нечто тяжелое и громадное. Ройбен увидел, как дверь дрогнула, и русские отскочили в стороны, а шериф вскрикнул.
Снаружи все вопили, и мужчины, и женщины.
Дверь вывалилась внутрь, заскрежетав сгибающимися петлями, и с грохотом упала на пол.
Сердце у Ройбена подпрыгнуло к горлу.
Это был Человек-волк, появившийся из пелены дождя, будто ниоткуда, огромное чудовище, выше двух метров ростом, покрытое темно-коричневым волчьим мехом и сверкающее взглядом серых глаз. Ослепительно блестели клыки, а из его горла исходил низкий булькающий рык.
Ройбену сжало внутренности, будто в кулаке. Он почувствовал, как кровь отлила от лица. Потом почувствовал тошноту, и у него подогнулись колени.
Огромные лапы Человека-волка протянулись к Клоповой, схватили ее за руки и подняли в воздух.
— Нет, нет, не посмеешь! — заревела она, извиваясь, болтая ногами, пытаясь вцепиться пальцами во врага, как когтями. Зверь поднял ее вверх, под свет фонарей, горящих снаружи.
Все сразу пришли в движение. Ройбен, спотыкаясь, попятился, доктор Катлер пронзительно визжала, не в силах остановиться, Джим подскочил к матери.