Дар выживания
Шрифт:
Рассвет запоздал и получился каким-то смазанным, блеклым. Дым пожара, застилавший небосвод, мешал проникновению света, насыщая мир грустными оттенками. Но всё же мне показалось, что запах гари стал слабее. Возможно, огонь не смог пересечь какую-то из улиц, а отсутствие ветра этому только способствовало. Я разослал друзей на проверку постов, а сам на время уединился на чердаке одиннадцатого дома, изучая обстановку во вражеском лагере. Сам лично видел, как возвращались в гостиницу боевики. В том числе и поодиночке. Всё это время в разных частях города слышалась стрельба. Вообще, с самого начала стрельба не прекращалась. То здесь, то там слышались и одиночные, и очереди, но в последние часы стрельба стала интенсивней. Причём, насколько я мог доверять своему опыту, происхождение которого скрыто тайной амнезии, стреляли больше из гражданского гладкоствольного оружия. Конечно, кто-то может посмеяться надо мной, мол, стрельба всегда одинакова, но я лишь ухмыльнусь в ответ, потому что каждое оружие при выстреле производит свой, уникальный и только
Пока я торчал наверху, возле "Бирюсы" поменялась обстановка. Вернулись к месту базирования далеко не все бородачи. Кого-то покрошили в капусту мы, кого-то другие. Кроме того, у нас теперь имелось в наличии четыре единицы техники с пулемётами на крышах и боезапасом. Хорошее подспорье в будущих начинаниях. Ещё три "смерть-машины" сожгли, и вернулось к гостинице всего две. Но на этом всё не закончилось, потому что вскоре к усиленным теперь постам подъехала колонна, состоящая из микроавтобусов и джипов, хоть джипа оказалось всего два. Зато боевиков подвалило не меньше двух дюжин. О чём это говорило? О том, что с техникой у ребят беда. Если здесь прибыло, значит где-то убыло, и там, откуда пришла колонна, поделились с братьями по оружию довольно скупо. Значит, и там мало. Но вот среди самих бородачей заметил я несколько человек, вооруженных снайперскими винтовками. Это не сулило нам ничего хорошего, потому что снайпер, если он опытен, то это не простой солдат. Это уникальная и автономная боевая единица, способная наделать шороху. К тому же, памятуя о боевом опыте российской армии в Чечне, я знал, что снайперы боевиков работают с группой прикрытия из пулемётчиков и в отряде прибывших такие имелись. Значит решили бородатые добавить изюминку в боевые действия, и это действительно пахло проблемами. Только вот имелся один нюанс. Касался он и нашего района, и многих частей города в целом. Нет здесь для снайпера простора. В "пятаках", к примеру, вообще отсутствовали открытые пространства более ста метров. Для таких дистанций подойдёт любое стрелковое оружие, включая гладкоствольное. Основная же эффективная работа для снайпера - от трёхсот и дальше, чтобы стрелок имел возможность работать скрытно и менять позиции, оставаясь недосягаемым для противника. А здесь, откуда ни стрельни, за полминуты можно добежать, а то и не сходя с места накрыть точку огнём. Хотя, на выходе из района, вдоль Транспортной и других основных улиц с более или менее высокой застройкой, такие расстояния имелись. К тому же с некоторых крыш можно держать под прицелом целые районы частного сектора.
– Видел, Саныч?
– тихо спросил я мужчину, наблюдавшего за гостиницей слева от меня. Юрий Александрович, учитель ОБЖ школы номер 14, той самой, в которой я учился. Вместе с ним мы строили полосу препятствий на её территории весной. Этот человек всё знал о своём предмете и являлся майором Вооруженных Сил в отставке. Годы, конечно, брали своё, но Саныч стоял у меня на особом счету. Именно он занимался укреплением позиций, а сейчас ещё и наблюдением.
– Ага, - также тихонько ответил наблюдатель, добавляя.
– Только здесь воевать особо негде. На Андреева, 1 посадят пару и на Транспортную, 11. Остальных для охраны "гостинки".
– Согласен, - только и оставалось согласиться, учитель повторил мои мысли.
– Глянь лучше на того, с "Винторезом", - Саныч заметил ещё кое-что, о чём тут же мне сообщил.
– Молодой совсем. Смотри, как они винтовку держит. Вот олень, будто в первый раз. Нет, Лёш, этот точно не стрелок.
Я присмотрелся, учитель оказался прав. У паренька даже бородка жиденькая. ВСС, гений советской оружейной мысли конца 80-тых, до сих пор конкурирующий с современными аналогами, болтался на груди абы как, а стрелок всё время его поправлял, не зная при этом, куда деть руки. Все движение получались угловатыми и неловкими. Эй, парень, тебе ствол по наследству достался или брат дал погонять?
– Бедолага, он вообще знает, с какой стороны за него держаться?
– прокомментировал я увиденное.
– Техники у врага мало, - продолжал Саныч.
– Похоже, боевики распределились по городу так, что резерва совсем не осталось.
– Снова соглашусь, - кивнул я, радуясь, что с моими догадками соглашается столь опытный человек.
– Значит, пора их давить.
– Народу мало, - посетовал бывалый.
– Ты новичков, как вчера, потренируй. Это на пользу. Методы, конечно, не такие, как в наше время, но я вижу, что они эффективней. И ещё вот что, Лёш. Ты мужиков собери, поговори с ними. Ты можешь, я же видел. После утреннего боя им тяжко на душе, страх смерти никуда не делся. Знаю, тебе тоже тяжело, но ты командир. Я видал всякое и сам был командиром. Ты можешь.
– Да, я так и сделаю, - задумчиво, но решительно произнёс я, вставая.
– Спасибо, Юрий Саныч.
– Иди, не трать время, - поторопил меня в спину учитель.
– За обезьянами я присмотрю.
Воодушевленный словами пожилого отставного майора, я спустился вниз и кликнул по рации общий сбор. Во мне проснулась необычайная бодрость, грудь аж распирало от биения
– Привести себя в порядок!
– народ нехотя зашевелился, поправляя обмундирование, а я входил во вкус.
– Вы чего разнылись, как девочки?! Враг не дремлет! Встали ровно, по подразделениям! Быстрее! Равняйсь! Смирно!
– мужики, разбитые утренними потерями, хотя победу в бою одержали именно мы, не ожидали такого напора. Бывалые вытягивались в струнку машинально, те же, кто был несведущ в строевой подготовке, старались просто повторять. С моим командирским нравом уже успели познакомиться, попусту я ничего старался не делать. Надо – значит надо.Когда все замерли, я хищно оглядел ровный строй, повёл суровым взглядом, читающим всю подноготную, и продолжил громко, чеканя слова.
– Да, мы потеряли сегодня ребят! Да, всем нам плохо! Но благодаря и им в том числе, свою задачу мы выполнили! Мы защитили наш район, наши дома и наши семьи! И если сейчас опустим руки, то наши пацаны погибли зря!
– я вновь выдержал паузу, сверкая огнём в глазах.
– Давайте не будем позорить память о них! Нам нужно продолжать делать дело, раз взялись! Потому что к тварям подъехало подкрепление и среди них снайперские группы!
– по строю пролетел шепоток.
– Поэтому приказываю быть вдвойне настороже! А ещё добавлю, что сегодня ночью мы берём гостиницу под свой контроль! Но чтобы всё было проще, мне нужны ваша самоотдача и ваша помощь!
– бойцы, и стар - и млад, смотрели внимательно, взгляды их заражались моим огнём.
– Сегодня мы весь день проведём в тренировках, чтобы ночью взять "Бирюсу". Разбивка на группы и доведение задач в девять вечера. Пойдут почти все, но и в этом случае нас будет мало. Поэтому, мужики, у меня личная просьба к каждому. Пока есть сотовая связь, обзванивайте всех, кого знаете. Если кто-то вооружен, может сбиться в отряд и оказать поддержку, пусть дадут знать. Все эти люди нам нужны. Если мы возьмём гостиницу, это не только даст нам самоутвердиться и получить контроль над всем районом. Там боеприпасы, вооружение, которые необходимы нам, чтобы ополчение росло. А чем нас больше, тем будет проще. Бандитов не так много, техники в подмогу прислали всего два задрипанных джипа, значит их ресурс истощается. А мы наоборот, должны расти и матереть. И отступить нам нельзя, потому что за нашими спинами наши семьи. Ради их спасения стоит быть мужчиной и даже умереть.., - к концу речи я перестал орать. Все и так слушают внимательно, ловят каждый звук. Даже жители домов вышли на балконы и торчали в окнах. Но в финале вновь нужен напор.
– Но умереть мы не должны! Короче! В последний раз спрашиваю! Если кто-то не может или по каким-то причинам не хочет выполнять свой долг, даю время сдать оружие и не отсвечивать!
– никто не шелохнулся, хотя взгляды воинов были противоречивы.
– Это последний шанс! Если кто-то даст заднюю в бою, пристрелю без разговоров!
– никто так и не шевельнулся. И я был этому несказанно рад. Насчёт расстрела не шутил, кстати, а вот смогу ли... Время покажет. Пора было заканчивать речь.
– Если есть вопросы, задавайте, и займёмся делом.
– Командир, если все пойдут брать гостиницу, то кто останется охранять район?
– вызвался лет сорока мужичок из резерва. Я его помнил. Это он стоял утром рядом со мной, поливая из окна матом и свинцом. Мужик смелый, но о тылах печётся, молодец.
– Здесь остаются посты и десять человек, которые вернутся, чтобы их усилить, если возникнет необходимость, - объяснил я.
– С запада удара ждать не будем, хоть на выезде и есть база боевиков.
– Почему?
– спросил тот же.
– Я говорил с Бирюсинском. Они почти справились со своими и обещали нам помочь. Бирюсинск расчистит дорогу, кафе "Саяны", кафе на Тайшетке и ГОВД.
– войско одобрительно загудело, но следующий вопрос я всё же расслышал:
– Бирюсинск-то поможет, а государство нас, получается, кинуло?
– Точно! Войска будут или нет?!
– тут же подхватил другой голос.
– С оперативным штабом в Иркутске я тоже связался. Обстановка по области тяжёлая, поэтому войска будут, но не раньше, чем через четыре дня. Так что надо держаться, мужики. А вообще, за это время можно и вымести эту грязь из дома!
Отовсюду посыпались возгласы согласия и поддержки. Бойцы воодушевились, поймав кураж, и готовы были идти дальше вместе со мной. А я в глубине души почувствовал огромное облегчение, потому что до самого конца не верил, что один голос, мой, может что-то решить. Но всё получилось. Видимо, есть во мне ораторская жилка и об этом не стоит забывать. Довольный собой и своим войском, я произнёс напоследок:
– Полчаса на подготовку и звонки! Жду за вторым домом! Разойдись!
По пути к подъезду меня догнал брат и, тронув за плечо, сказал:
– Фига, ты вжился в роль. Чувствуется, что это твоё, как ты всегда и говорил.
– Да? Ну, значит, небо меня к этому и готовило, - в ответ я усмехнулся по-доброму. Кто знает, может так и есть. Несчастья людей оттого, что они занимаются в жизни не тем и не с теми. А я сейчас находился на своём месте и чувствовал даже некий комфорт от окружающей обстановки. Кому-то дано быть слесарем, а кому-то воевать. Нет, я не утверждаю, что война - это хорошо. Скорее наоборот - горе, разруха, смерть. Но защищать своё с оружием в руках - это занятие достойное для мужчины. Так было, есть и будет…