Дар

Герас Татьяна

Солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом. Мне удалось урвать несколько часов сна рядом с Илией, которая провалилась в целебное забытье ещё в купальне. Ей повезло, переломов, как выяснилось при осмотре, все же не было, лишь пара трещин в ребрах, да вывих кисти руки, который я уже вправил и туго забинтовал. Как и сделал фиксирующую повязку на груди. Синяков и ссадин полно, но они уже затягиваются. Илия не вард, но Древняя тоже не обделила свои создания умением быстро восстанавливаться.

Сейчас я имел счастье любоваться на свернувшуюся калачиком на постели

девушку, мирно посапывающую во сне. Если бы не заживающая губа и уже позеленевший след на скуле, то зрелище рисовалось вполне умильное. Хотя эта прелесть ночью почти вытолкнула меня с кровати. И правильно, нечего подкатываться под бок к девушке ищущей во сне удобную позу, спасаясь от боли в груди.

Вон, лег на коврик у царственных ножек и радуйся, что совсем не прогнали.

Нет, ну это же бесы долин и духи гор знают что!

Витар, это когда же у тебя так низко упала самооценка, что ты уже столько времени ДАЖЕ НЕ ПОПЫТАЛСЯ подъехать к своей, заметь, паре? Что, молчишь? Ну, молчи-молчи. Давай уж, хоть себе-то признайся, блохастый, что страшно! Вот так вот тебе, храбрый и непобедимый, смотришь на нее и боишься. Потому как поражение в этой битве может стоить тебе слишком дорого. Особенно теперь, когда Зверь вернулся и его инстинкты подавить просто не удастся. Нет, моя девочка, от меня тебе не отделаться, как и мне от тебя. Уж прости, но теперь ты пара варда, а это, как у людей с их «пока смерть не разлучит нас».

Мой приступ самокопания прервало тихое поскребывание во входную дверь. Поднялся, набрасывая рубашку и хватая меч — спасибо братцу, позаботился. Моя одежда разлетелась на лоскуты в момент феерического возвращения Зверя. Ну, и меч остался валяться там же. Вот Рен и проявил понимание. О Илии тоже не забыл, иначе моей красавице снова бы пришлось щеголять лишь в моей сорочке. Я-то был бы не против…

Прикрыв тихо дверь в ту часть номера, где находилась кровать, я прошел ко входу выставив перед собой оружие, открыл и дождался пока посетитель соизволит войти, потешно подняв руки и улыбаясь во весь рот.

— Ренар? Был уверен, что увижу тебя в лучшем случае в Иссолии, — я подозрительно смотрел на не в меру довольного жизнью брата. Я вообще тех, кто с утра весел начинаю подозревать в чем-то нехорошем. Потому-что это абсолютно противоестественно. Нормально — это приходить в себя к полудню и скорбно смиряться с этой действительностью разве что после обеда. И то, если этот обед окажется достойным. В моем окружении из мужчин были только два образчика такого неправильного поведения — Рен и Гент. Все остальные вполне вписывались в мою концепцию утра. Бодрым и жизнедеятельным быть можно, а порой и нужно, но вот радоваться… тут отличилась только эта парочка аномалий.

— Ну, видимо, сегодня мой день, Вит! Ибо в коем-то веке, мои желания поподробнее узнать, чем у вас с Илией там дело закончилось и планы мироздания совпали, — он плюхнулся на диванчик, раскинув руки на спинке, а ногу на ногу. Я уселся напротив скрестив руки на груди и ожидая продолжения. — Так вот, представляешь, только я собрался снять лагерь и рвануть вместе с моими ребятами в сторону горячо любимой родины,

как наш венценосный отец решил потратить свои силы, чтобы пообщаться со своим непутевым наследником.

— И что стряслось? Мы снова с кем-то воюем, или грозный родитель приказал положить половину твоей армии, чтобы схватить неугодного сына и его подругу? — как можно равнодушнее произнес я.

— Ну, все не так интересно, как ты предположил! Ладно, не делай суровое лицо, я все равно пришел все рассказать, — Ренар потянулся к столу на котором стояла ещё ночью принесенная снедь и вино, и отщипнул от грозди раннего Мелетского винограда, что успели доставить в Калту обозники. — Не поверишь, но отец просит тебя вернуться домой в Иссолию. Говорит, что то, что Илия твоя пара меняет дело.

— Тише! — я рыкнул на Ренара, после слова «пара» и недвусмысленно покосился на дверь. Брат застыл не донеся очередную ягоду до рта, а потом начал тихо ржать. Отчего мне остро захотелось отметелить этого паяца, как в детстве.

— Нет, Вит, правда что ли? Ты серьезно? — выдавил он из себя смахивая выступившую от смеха слезу. — Ты ей так и не сказал? — Рен подался слегка вперед и постучал себя ладонью по губам. — Всё-всё, молчу! Но, братец, это же бред!

— Ренар, не беси меня, или клянусь Праматерью, мои кулаки исполнят танец Барги на твоей физиономии.

— Ладно, считай, что я напуган и затравленно прошу о снисхождении во-он в том углу! Так нормально? — продолжал глумиться брат. Потом видя, что я действительно не расположен к шуткам, вздохнул и добавил уже вполне серьезно, — Скучный ты стал, Витар. Совсем эти годы выбили из тебя все мальчишеское, хотя ты и младший. Ладно, не злись. Давай лучше все обмозгуем. Я так понимаю, что ты все же поедешь в Иссолию, а значит лучше бы нам держаться вместе.

— Я так понимаю, наш отец не спешит вернуть свою армию домой и, конечно, вернуться самому. И это не смотря на заговор тех же Оринских. Кстати, ты в курсе, что творится в столице? Дядя Фейд разобрался с этими предателями? У меня так и не было времени подробно об этом расспросить, — я вопросительно уставился на Ренара.

Брат поморщился и мотнул головой.

— Представляешь, наш дядюшка не успел. От клана Оринских в Иссолии остались лишь бастарды. Эти ребята готовились к возможному провалу и загодя под разными предлогами увезли семьи в неизвестном направлении. Взять удалось лишь пару дальних родичей, которые и связь рода-то чувствовали с трудом, а уж проследить или быть посвященными и подавно не могли. Не мне тебе рассказывать, как работает кровная привязка. Вредить своим родичам мы не можем, но вот тоже общение возможно лишь у самых близких по крови, ну или своей пары. Всегда удивлялся, отчего это могут лишь мужчины. Наши женщины фактически исключены из этого процесса. Говорить на расстоянии вообще могут лишь с супругом и то, только если истинные, детей своих, правда, чувствуют, как и мы матерей. Я вот регулярно проверяю по связи, как там мама и Арлина. С Доринкой, как ты понимаешь, мы после ее замужества родня лишь по крови, её я не слышу совсем.