Дар
Шрифт:
Как бы мне ни хотелось объявить голодовку, этот запах заставляет мой желудок урчать от голода.
Я ищу свои столовые приборы и вижу только тонкую пластиковую вилку, без ножа. Я беру вилку и фыркаю.
— Ты что, издеваешься? — я хлопаю вилкой по столу.
— Что? — Джуд ест, его вилка и нож настоящие.
— Ты самый большой ублюдок из всех, кого я знаю. Пластик? Ты дал мне пластиковую вилку, которая даже не проколет курицу, и никакого чертова ножа. Ты просто кошмар.
— Ты можешь попытаться пораниться
— Я сделаю тебе больно раньше, чем себе. Но учитывая, что ты пытаешься управлять моей чертовой жизнью, вот, отрежь мне кусок курицы. — Я протягиваю ему свою тарелку.
Он ставит перед собой мою тарелку и режет мясо. Закончив, ставит тарелку обратно передо мной.
— Вот, держи.
— Ты будешь почитать меня своим присутствием за каждой трапезой? — саркастически спрашиваю я. — Просто чтобы я знала, стоит ли мне одеваться.
Он смеется.
— У тебя действительно много мужества. Мне это в тебе нравится, Лекси.
— Ты мне не нравишься, — автоматически отвечаю я.
— Я буду присоединяться к тебе как можно чаще.
Я опускаю глаза и делаю пару глотков.
— Отлично.
— Посмотри на меня, — требует он.
Я смотрю на него, и он наклоняется ближе.
— Я никогда не замечал, но у тебя один глаз зеленый, а другой — ярко-голубой.
Я вскакиваю с места и бегу в ванную, чтобы посмотреть себе в глаза. Мой левый глаз теперь синее, чем был, когда мне указала на это Даллас.
— Да что творится? — спрашиваю я, глядя на себя.
Джуд появляется в дверях и прислоняется к косяку.
— В чем дело?
Я качаю головой, не собираясь ему говорить. Ему не нужно знать, это не видение, так что это не имеет к нему никакого отношения.
— Неважно. — Я отступаю от зеркала и прохожу мимо.
— Лекси. — Джуд хватает меня за плечо, там, где моя футболка прикрывает руку. — В чем дело?
— Это не видение, так что неважно.
— Если я собираюсь иметь с тобой дело, мне нужно знать.
Он отталкивается от косяка и следует за мной обратно к столу.
— Ладно.
— Итак?
— У меня глаз поменял цвет, и я пока не поняла, почему. Они оба были зелеными, но один стал менять цвет. — Я указываю на свой левый глаз.
— Я пришлю к тебе окулиста, — говорит он спокойно, взяв вилку и продолжая есть.
— С моим зрением все нормально. Изменился только цвет.
— Нужно проверить, — настаивает он. — Я хочу знать, что все нормально.
— Все нормально. Я не хочу окулиста, у меня просто изменился цвет глаза.
— Ладно, тогда обойдемся.
Наконец-то маленькая победа. И вдруг неожиданная мысль приходит в голову.
— Ты убьешь моих маму или отца, или Даллас из-за того, что я отказалась? — спрашиваю я, затаив дыхание.
— Нет, с чего бы?
Я бросаю вилку.
— Ты меня напрягаешь, Джуд. Ты меня
— Мое правило такое: я убью их, если ты уйдешь. Но не из-за твоего отказа увидеть доктора.
Аппетит пропадает снова. Я поднимаюсь и подхожу к двери, открывая ее.
— Ты можешь уйти? И забери с собой еду.
Она забирает свои настоящие вилку и нож и отходит от стола.
— Я оставлю еду, заберу только приборы.
— И я буду есть своей дурацкой пластиковой вилкой. Забери все к черту.
— Тогда ешь руками.
Он хлопает дверью, и я слышу, как за ним запирается замок.
Ублюдок сотого уровня.
12 глава
С Днем-нафиг-рождения меня. Мне семнадцать и я заперта в четырех стенах.
Офигенно.
Я лежу на кровати, уставившись в потолок, когда дверь открывается и в комнату входит парень, которого я видела в видении. У него расквашен нос и вокруг глаз темнеют синяки.
— Босс хочет тебя видеть, — коротко говорит он мне.
— Мне все равно чего он хочет. Он может прийти и сказать мне сам. — Я не меняю позы. Не собираюсь бежать по его зову.
— Вставай, — говорит он устрашающе спокойным голосом.
— Нет. Я никуда с тобой не пойду.
— Вставай нахер, испорченная маленькая сука. Мне плевать, спишь ты с боссом или нет, ты — гребаная заноза в моей заднице. — Он бросается к кровати и хватает меня за волосы, стаскивая с кровати.
Я приземляюсь на пол с громким стуком, ударяясь спиной о край кровати. Крича от боли, я пытаюсь найти опору, но этот громила просто тащит меня за волосы к двери.
— Отпусти меня! — ору я.
Он разворачивается и подтаскивает меня к себе за волосы. Со всей силой, на которую способен, он бьет меня по щеке тыльной стороной ладони. Моя голова дергается, и ослепительно сильная боль пронзает лицо.
— Помогите! — громко кричу я, надеясь, что тот другой парень, который стоит обычно за дверью, придет мне на помощь.
— Никто не придет на помощь, сучка.
Он хватает меня за волосы и тащит прочь из комнаты. Я плачу, мне больно, и меня швыряют, как тряпичную куклу.
Громила вытаскивает меня из комнаты, и я пытаюсь оглядеться, но боль так сильна, что все, что я могу сделать, это схватить себя же за волосы и надеяться, что он не выдернет мне их все.
Мы поднимаемся по лестнице, и он отпускает меня. Я вскакиваю и бегу по лестнице вниз, надеясь, что не споткнусь и не разобьюсь.
Я добираюсь до нижней ступеньки, спрыгиваю с нее и бегу к входной двери. Парень, стоящий перед ней, выглядит так же угрожающе, как и тот, кто пришел за мной.