Дар!
Шрифт:
— Генерал, а ту, что заказывали, доставлять?
— Пока не нужно, когда понадобится — сообщу. Не вздумайте притащить товар сейчас, чтобы пустыми не возвращаться. На ней метка сына, он всё равно узнает и тогда за ваши жизни уже никто не сможет поручиться.
Кира проснулась в своей комнате. Сегодня ей приснился странный сон. Сначала её похитили, потом раздели, нежно целовали, что-то печально говорили и вдруг она снова оказалась одетая у себя в кровати.
Голова болела и гудела так, словно в ней поселился пчелиный рой.
Её отсутствия в эту ночь никто
Дав Ронату понять, что девушка здесь только для того, чтобы читать и не для чего больше, а также, чтобы успокоить своего приятеля, господин Морэн всю ночь ходил по различным увеселительным заведениям. Поэтому вернулся только под утро, пьяным и слабо что-либо соображающим. Он тут же завалился спать под ворчание супруги.
Госпожу Морэн очень даже устраивало, когда муж спал дома. Она была благодарна Кире за это. Гордо задрав свой хорошенький носик, сообщала приятельницам, что супруг снова желает только её одну, а потому не бегает по заведениям со смазливыми рабынями, как их мужья.
Те кивали головами и мило улыбались, хотя готовы были взвыть от зависти, говорили, что у неё и сын весь в отца, такой же однолюб…
А тут муженёк опять взялся за своё?
«Это всё его приятель, господин Ронат! Не пришёл бы он и всё было бы в порядке!» — сетовала белаторка.
А когда госпожа за завтраком увидела Киру (завтракать рабыню приглашали за хозяйский стол, поскольку она находилась на особом положении), то чуть в обморок не упала.
Казалось, девушка сегодня гуляла и пила не меньше своего господина, вот только он бодр и румян, хоть почти не стоит на ногах, а она разбита и измучена.
Побочное действие сильного демонического снотворного отпечаталось на лице Киры, как на влажной земле оттиск тяжёлого кирзового сапога. Впрочем, о существовании кирзовых сапог в Белатории даже не подозревали, как и о подобных реакциях организма. Люди нежнее белаторов, на лицах которых невозможно увидеть подобного. Жители этого мира не болеют, возможно, оттого они и живут бессовестно долго, а человеческая жизнь, словно огонёк на ветру, того и гляди, неожиданно погаснет.
«Чем помочь ей?»
Госпожа Морэн и понятия не имела, что такое возможно. Она в панике отправила к сынуслугу. Он-то наверняка знает, что случилось.
Ольга объяснила Ниту в чём дело, вызвав этим немалое удивление мужа. Хорошо, что они на всякий случай прихватили с собой из людского измерения известное жаропонижающее и витамины. Никто и подумать не мог, что у Ольги тогда была вовсе не простуда.
— Пусть ещё на свежем воздухе побудет, выспится, отдохнёт. Если не поможет, то я бессильна, я — не врач. Тогда нужно будет её обратно отправить, чтобы дома подлечили.
Нит давно рассказал жене про то, что его отец слушает рассказы у другого чтеца, поэтому оставил её в покое. Ольга была этому очень рада. Папаша Морэн давил на неё своим присутствием и обожанием. Но знакомить девушек белатор не спешил, небезосновательно опасаясь, что тогда то, что они скрывают, может выйти за пределы их домов.
Чтение литературы в этот день
Господин Морэн посчитал, что девушка заболела из-за того, что он ушёл на всю ночь, оставив её без внимания, поэтому с удовольствием исправил свою оплошность, летая с ней всю следующую ночь и падая на ки.
Его супруга тоже сделала выводы. Раз болезнь рабыни действует на мужа удручающе, то в будущем можно пользоваться этой его слабостью.
А Кире, что взлетала и падала на ки с белатором, всё ещё мерещился тот грустный голос, который ей приснился. Звучание его напоминало что-то среднее между рыком и мурлыканьем. Её ласково называли «мороженка». Девушка впервые слышала, чтобы это слово звучало, как комплимент. Но сам голос будоражил, звал в объятья… Она в эту ночь была сама не своя.
Зато её работодатель впервые ощутил ответные чувства с её стороны, хотя и не подозревал, что к нему они никакого отношения не имеют.
38.
Почти год жизнь во всех измерениях шла своим чередом. Она, как полноводная река, плавно текла по привычному руслу.
— Давай заберём девушек в качестве военных трофеев! — как-то за ужином неожиданно предложил сыну генерал Грор. — Если мы добудем трофеи в бою, ни один маг не посмеет отнять. А надумают, так им же хуже. Подобные действия приравниваются к государственной измене. Парочку из них казнят публично и у остальных тотчас не будет лишних вопросов и неуместных желаний. Потом тебя, как прославленного героя, знающего завоёванный мир изнутри, поставят там наместником. Поскольку Белатория, как и принадлежащие ей измерения, станут владениями демонов, то все женщины тоже будут рабынями нашего народа.
— Отец, ты сошёл с ума? Говорят, плохой мир лучше хорошей войны. Ещё неизвестно кто победит. Я знаю историю. Силы всегда были равны. Только понапрасну полягут демоны и белаторы, к тому же Ория и вовсе может погибнуть при захвате.
— На ней твоя метка. Я свою женщину тоже там найду.
— И что с того? Отрубит какой-нибудь вояка ей ухо сгоряча, и она станет его трофеем. Он ведь не будет готов к тому, что среди белаторок может находиться моя женщина. А какую свою ты собрался искать? Хочешь получить крылатую супругу и попробовать сделать её демоницей?
Господин Грор задумался. Он не знал, как признаться Кьену в том, что мечтает вернуть себе тот подарок, который когда-то готовил для него. Прошло столько времени, а он всё ещё помнил её нежную кожу, крутой изгиб бровей, сладкий вкус запястий и губ, к которым он едва прикасался.
Он понимал, что никогда не сможет обладать ею, как своей женщиной. Эта девушка была хрупкой вазой из дальних измерений, которой следовало лишь любоваться, сдувая пылинки и гордо демонстрируя эту бесценную красоту другим демонам, причём, только тем, кому доверял.