Дар
Шрифт:
– Хороший такой тенечек вышел. Второй год все местное население страшные байки рассказывает про заезжего великана - хихикнула Эвклаз.
– Какой у вас интересный досуг, однако, - протянула Лика.
– А то! Присоединяйтесь. – гордо выровнялся Лес и, отойдя от катаны, направился к двери. – ждем вас внизу.
– А куда хоть идти планируется?- полюбопытствовала Амина, которой при всей сказочности обучения, прогуляться уже давно хотелось. Останавливала только прилежно читающая под боком подруга да остатки совести, не вместившиеся в прикроватную тумбочку.
– К поющему фонтану.
– У вас
– У нас много чего есть – с гордостью и поучительностью, присущей древнему и умудренному жизнью старику ответил ей Лес.- правда тут же не удержался и рассмеялся.
– Он сам поет?
– Не, петь будет Ваня, а фонтан будет подпевать и устраивать светомузыку. Чего еще ждать от студенческого фонтана? – рассмеялась Эвклаз.
– Особенно он любит неприличные песенки. Последний раз так разошелся, что начал добавлять сам строчки. Зав кафедры стихий нам тогда даже зачет автоматом поставил за «отличное взаимодействие со стихией воды»!- вставил свои пять копеек Лес.
– И такое было. – важно подтвердил Ваня большой.
– Ладно, топайте, мы переоденемся и сейчас спустимся, - рассмеялась Лика, закрывая дверь за уходящими шумными визитерами.
– А может, я здесь подожду? – резко остановился прямо за порогом, выходящий последним из комнаты Лес. Как он умудрился оказаться последним, хотя пару секунд назад шагал первым, инициируя выход, было решительно непонятно.
– Нет! – рявкнула Лика, на мгновение мигнув оскаленной пастью тигра.
– Понял. Виноват. Ушел.
– успел пробормотать Лес перед захлопнувшейся перед носом дверью.
– Здесь он подождет! Какой нахал!
– фыркнула Лика.
– Ну да, здесь подождать хотели б многие, - рассмеялась Амина.
– Обойдутся. Пусть мучаются фантазиями.
– Ну почему же сразу мучаются, - послышалось робкое из-за двери.
– Лес! Р-р-р…
– Уже ушел!
– удаляющийся топот шагов, подтвердил исполнение сказанного.
§§§
Черный лес задумчиво шумел и был наполнен диковинными звуками. Редкие вскрики и уханье, вздохи, таинственные шорохи, протяжный стон, который периодически сменялся тихим серебристым хохотом, иногда зловещим, иногда задорно-веселым, звучали как мелодия одного слаженного оркестра. Сквозь густую листву деревьев проглядывала большая голубая луна, слишком яркая, для того, чтоб ее полностью скрыли кроны деревьев. Свет пронизывал чащу серебристыми нитями, приникая в тонкие просветы между листьями и превращая окружающее пространство в ажурное кружево, сотканное из практически осязаемого серебра и густой, словно живой, тени. Где-то неподалеку мирно и убаюкивающее журчал ручей, словно создавая аккомпанемент едва слышимому вдалеке мелодичному пению. Чистый девичий голос, мягко вплетаясь в общий звуковой фон ночного леса, постепенно приближался, и вот уже меж ветвей начал то тут, то там мелькать оранжево-красный лепесток огня.
Немного погодя, на залитую лунным светом лесную поляну вышла в сопровождении шлейфа из светящихся бабочек и светлячков, миниатюрная девушка. В неверном свете ночного светила она казалась полупрозрачной и почти бесплотной. Тонкая белая сорочка до пят мягкими волнами колыхалась у ног, а на ладонях полыхал
Вдруг общий слаженный оркестр ночной жизни нарушил громкий призыв.
– Мииииля!- требовательно и властно прозвучал женский голос, - Миля, иди ко мне!
Девушка резко остановилась, словно налетела на невидимую стену, смолкла, испуганно распахнув ярко-голубые глаза. На красивом лице отразились ужас и отчаяние. Сопровождавшие ее ночные насекомые мгновенно метнулись в разные стороны и исчезли в чаще, словно их сдул порыв сильного ветра. Юное создание, спешно скомкав огонь между ладоней, словно ненужную салфетку, кинулось бежать из леса по направлению к городу, но голос продолжал догонять ее. Звучал уже не криком, а хрипом у нее в голове:
– Миля, девочка моя, иди ко мне! За тобой должок, моя дорогая.
Перепуганная певунья мчалась из лесу стремительней лани, не разбирая дороги, цепляясь за тонкие сучья и кустарники, не обращая внимания на хлесткие удары ветвей, порезы и синяки, гонимая одним лишь страхом и желанием скрыться. Только выскочив из чащи на открытый участок дороги, с которого уже виден был парящий вдалеке над рекой и светящийся, словно новогодняя елка Аммолит, она перевела дыхание, но тут ее взгляд уперся в человеческую фигуру. Мужчина в светлом просторном одеянии жреца стоял по центру дороги, сложив руки на груди, и словно ждал ее.
– Разве студентам академии уже можно гулять ночью в Черном лесу?
– услышала она язвительный голос. Эль, а это был именно он, внимательно рассматривал девушку.
– А разве Вы сотрудник академии?
– пролепетала Миля, стараясь не поднимать глаза. И не только потому, что не хотела встречаться с ним взглядом, но еще и потому, что знала, глаза ее сейчас сияют как две маленькие луны, и посторонним, а тем более светлым жрецам, это видеть совсем не желательно.
– Я жрец и моя обязанность следить за благополучием и безопасностью везде в Аммолите, а не только в академии.
– Извините, мне нужно было побыть наедине со своими мыслями. Это - не запрещено.
– пролепетала она, робко поднимая на него глаза.
– И подзарядиться, верно? Скажи девочка, ты ведь не сдала экзамены по естествомагии потому, что боишься показать природу своих способностей? У тебя ведь не светлая магия в чистом виде, верно? Ты заряжаешься энергией Черного леса?
– Я.. нет. Откуда Вы знаете? Та женщина, темная, она… Она колдовала меня тогда, обманула, забрала все мои силы ... И сегодня опять хотела… Это она Вам сказала?
– Не важно. Я жрец и знаю достаточно, пойдем со мной, - Эль властно взял ее за руку.
– И что со мной будет? Если узнают, что мои способности не самовосполняемы, что я не такая как все? Меня отчислят?
– Нет, если будешь делать, то, что я скажу. Идем!
– Куда? К той женщине? – девушка таки подняла взгляд, два серебристых зрачка полыхнули светом, расширившись от ужаса, - Нет уж, лучше пусть отчисляют, - она резко вырвала свою руку из руки Эля и помчалась в сторону города.