Дара. Анонимный викторианский роман
Шрифт:
С Саймоном, старшим ребенком в нашей семье, мы были очень близки, ведь между нами был всего один год разницы в возрасте. Я не испытывала никакого сожаления по поводу того, что покинула родной остров, но то, что я потеряла связь с Саймоном, меня огорчало. Он был единственным человеком, который действительно беспокоился обо мне, когда я была маленькой. Вернувшись в гостиницу, я грустно размышляла о том, что теперь он живет на другом конце света и, скорее всего, мы уже никогда с ним не увидимся.
В тот вечер, после того как в последний раз опустили занавес и смолкли последние аплодисменты, я вернулась в свою гримерную
— Лейтенант Стэнли, к вашим услугам, — объявил он, полушутливо и в то же время почтительно отдавая мне честь.
Несколько мгновений я внимательно рассматривала его с головы до ног. Молодые джентльмены нередко заглядывали в гримерные актрис и приглашали их поужинать, обычно рассчитывая на то, что будут вознаграждены за угощение в ту же ночь.
— Чем могу быть полезна, лейтенант? — небрежно бросила я, глядя в зеркало.
Он ничего не ответил. Я удивленно повернулась к нему.
— Дьявол меня побери, — сказал он. — Я просто не знаю, что и сказать. — Он стал смущенно оттирать со своего рукава воображаемое пятно. Наконец, он выпалил: — Дело в том, что сегодня ваш театр посетил принц Уэльский… Знаете, каждый раз, когда вы появлялись на сцене, его охватывало такое воодушевление… Вы чрезвычайно заинтересовали его. Господи, да он просто с ума сходит! После спектакля он ни о чем другом даже думать не может, все время только о вас и говорит. Черт знает что…
— Я очень тронута, — сказала я. — Если это все, что вам было поручено мне передать, спасибо. Вы можете идти и… Ах да, передайте принцу, что я благодарна ему за похвалу и проявленный ко мне интерес.
— Вы не поняли меня, — горячо запротестовал он. — Его королевское высочество просто сгорает от желания, он хочет видеть вас. Это похоже на лихорадку, он не знает, куда себя девать. Там внизу вас ожидает кэб, который готов отвезти вас в полевой лагерь гренадеров, где живет сейчас принц…
Его бесцеремонность возмутила меня.
— Как вы посмели обращаться ко мне со своим сводничеством! — крикнула я. — Если вы полагаете, что только потому, что я выступаю на сцене, моим телом может свободно располагать любой желающий, то глубоко заблуждаетесь!
Я широко распахнула дверь и презрительно посмотрела в его растерянное лицо.
— Соблаговолите покинуть мою комнату, — ледяным голосом сказала я.
Понурив голову, он вышел из гримерной. Я закончила переодеваться и уже взяла в руки накидку, когда в полуоткрытую дверь снова просунулась встрепанная голова лейтенанта.
— Прошу вас, мисс Нелли, позвольте только сказать, что мне чертовски неловко.
Он выглядел таким удрученным и пристыженным, что я сжалилась над ним и пригласила его сесть.
— А теперь расскажите мне, как это вас угораздило оказаться поставщиком девочек для принца Уэльского? — сурово спросила я.
— Ради Бога, вы чертовски дурно обо мне думаете! — с негодованием воскликнул он. — Я совсем не тот, за кого вы меня приняли. Прошу вас, мисс Нелли, будьте ко мне снисходительны. Я не слишком-то хорошо говорю, но все-таки попытаюсь объяснить вам, в чем дело. Мы с принцем дружим с раннего детства. Вся его жизнь протекала
Его горячая просьба за своего друга тронула мое сердце. Чем больше я размышляла над этим, тем более привлекательным начинало казаться мне приглашение. Стать первой женщиной, которая откроет радость плотской любви будущему наследнику британской короны, — удержаться от такого соблазна было сложнее, чем отказаться сорвать спелое, сочное яблоко, которое само просится к тебе в руки, призывно покачиваясь на низко склоненной зеленой ветке.
Я вспомнила его открытое, румяное лицо, вьющиеся каштановые волосы и милую улыбку, которой он одарил меня, когда, увидя его на набережной Нью-Йорка, я закричала: «Боже, храни принца Уэльского!» Это воспоминание окончательно отогрело мое сердце; повинуясь мгновенному импульсу, я сказала:
— Что ж, лейтенант, везите меня в этот ваш кирасирский лагерь.
По дороге, сидя напротив меня в закрытом кэбе, лейтенант рассказал о бдительном надсмотрщике принца, полковнике Брюсе. Поскольку единственной слабостью этого человека были азартные игры, мой провожатый поручил нескольким знакомым офицерам постараться удержать его в другом конце лагеря за карточным столом до тех пор, пока его не начнет клонить в сон. Лейтенант сказал также, что все, что происходит, должно остаться в тайне. Если особе королевского дома и бывает нужно перебеситься, об этом ничего не должны знать его подданные.
Украдкой, стараясь не производить никакого шума, мы в полной темноте пробрались через ряды строений и вошли в апартаменты принца. Лейтенант зажег масляную лампу и вышел, чтобы известить его высочество о моем приходе. Оставшись одна, я сняла накидку и как раз приготовилась скинуть с себя туфли, когда дверь отворилась и тихо вошел принц.
Лейтенант проинструктировал меня, как следует обращаться к титулованной особе царствующего дома, но когда я увидела перед собой этого юношу, у меня язык не повернулся сказать ему «ваше королевское высочество». Он был так взбудоражен и взволнован, что не мог ничего сказать и только бормотал, восторженно глядя на меня:
— О Нелли! Нелли!
Видно было, что он действительно на грани нервного расстройства — вожделение слишком долго копилось в его молодом теле, не находя себе выхода, и теперь оно до такой степени овладело им, что у него дрожал голос и он, видимо, не вполне понимал, что происходит. В его растерянных глазах я увидела страдание и неуверенность. Я улыбнулась ему и, быстро скинув с себя одежду, открыла его взору свою наготу. Его юношеская наивность растрогала меня, и я сказала ему с почти материнской нежностью: