Дарданеллы 1915Самое кровавое поражение Черчилля
Шрифт:
Вы полагаете, что на этом все закончилось? Как бы не так! Еще через полчаса прилетает новая радиограмма: «В отношении отмены телеграммы, извещающей о начале войны с Австрией. Ситуация критическая». Теперь вы можете себе ясно представить ту обстановку сумасшедшего дома, в которой началась Первая мировая война. Никто не понимал, что происходит, и что следует делать, события полностью вырвались из-под контроля людей и развивались сами собой.
Можно только пожалеть Милна, на которого обрушился ворох столь противоречивых директив. Но, с другой стороны, для того адмиралам и дают золотые эполеты, чтобы они принимали самостоятельные решения и брали на себя ответственность. Вы полагаете, что Джервис, Нельсон, Каннингхэм, Вайэн тоже стали бы растерянно метаться из стороны в сторону, жалобно вопрошая Лондон: а что же нам делать? В результате Милн принял решение, казавшееся ему очень
В общем, адмиралу оставались лишь постараться второй раз не выпустить «Гебен». Формально эту процедуру выполнил легкий крейсер «Веймут» (капитан 1 ранга Д. Черч), который вечером 11 августа подошел к Дарданеллам. Его встретили 2 турецких миноносца, попросивших лечь в дрейф. Черч согласился, но турки ограничились формальными приветствиями, пока «Веймут» дрейфовал к берегу. Когда до него оставалась всего миля, форты дали два предупредительных выстрела холостыми. Черч приказал расчетам стать к орудиям, одновременно сигналом запросив лоцмана. На это с берега последовал ответ: «Невозможно».
Крейсер остался караулить пролив, отойдя подальше. На следующий день снова появился турецкий миноносец, и армейский лейтенант, прибыв на борт британского корабля на ломаном английском сообщил, что немецкие корабли находятся в Константинополе и куплены турецким правительством. Черч попытался получить разрешение войти в Дарданеллы, но ему отказали.
А сейчас самое время выяснить, как все это выглядело с немецкой стороны, но здесь описание будет довольно кратким. Например, первым не слишком понятным поступком адмирала Сушона является заход в Мессину 2 августа для бункеровки. В этот день «Гебен» принял всего 173 тонны угля, а «Бреслау» — 200 тонн. Стоило ли это риска? Какие у немцев были гарантии, что англичане будут действовать столь пассивно, как это произошло позднее?
Второй сомнительный момент, это обстрел Бона и Филиппвиля. Командир «Бреслау» утверждал, что нанес повреждения 3 пароходам и береговым сооружениям, но это было чистое хвастовство. «Гебен» рисковал серьезнее, так как по нему открыла ответный огонь 240-мм береговая батарея [1] . Однако обошлось.
При встрече с британскими линейными крейсерами Сушон приказал сыграть боевую тревогу и зарядить орудия главного калибра. Старший артиллерист занял место в посту управления огнем. Чего стоило немцам оторваться от англичан, рассказывает капитан цур зее Аккерман: «Увеличили скорость для того, чтобы не позволить англичанам приблизиться. Чтобы добиться этого, пришлось отправить в бункера полную боевую вахту, поэтому вести бой мне пришлось бы только со сменной вахтой, иначе скорость упала бы с 24 до 15 узлов». Вот они, недостатки угольных котлов! Все свободные люди, в том числе офицеры, были отправлены вниз, чтобы помогать кочегарам у топок и в бункерах. Работать пришлось даже радиотелеграфистам, которым по штату положено беречь руки.
1
По некоторым данным батарея форта Эль Кантара состояла из 2х19-см (194-мм) орудий.
Когда корабли возвращались в Мессину, сгоряча еще раз объявили боевую тревогу, но замеченные миноносцы оказались итальянскими. Кстати, заправка углем проводилась вне порта, на рейде, где эскадру ждали «Генерал» и еще 4 немецких судна. Вахту несли по расписанию военного времени, то есть матросам после 4 часов на боевых постах предстояли 4 часа «отдыха» на погрузке угля. Особую пикантность ситуации придает то, что часть угля «Бреслау» принял
Во время стоянки в Мессине произошло еще одно важное событие, которое часто не упоминается. В результате обмена телеграммами между Берлином, Веной и Мессиной выяснилось, что помощи со стороны австрийского флота ждать не приходится. Далее Сушон мог полагаться только на самого себя. Более того, из Берлина сообщили: «Заход в Константинополь пока невозможен по политическим причинам», что отражало колебания турецкого руководства. Британский посол в Константинополе сэр Луис Малле предупреждал, что Оттоманская империя все больше склоняется на сторону Германии. Дело в том, что германский посол в Константинополе фон Вангенгейм убедил турецкого военного министра честолюбивого Энвер-пашу (ему было всего 33 года) передать армию под командование энергичного немецкого генерала Лимана фон Сандерса. Но окончательное решение не было принято. И все-таки Сушон самостоятельно принял решение прорываться на восток, интернирование в итальянском порту выглядело уж совсем позорно.
Сушон назначил угольщикам три возможные места встречи в Эгейском море, так как без дозаправки переход в Константинополь вряд ли удался бы, и покинул Мессину. Сам переход мы уже описывали, интересно, что командир «Бреслау» фрегаттен-капитан Кеттнер в своем дневнике сожалеет, что не попытался вечером 7 августа атаковать «Глостер». Немцы видели ночью проскочивший мимо «Дублин» и его миноносцы, но не выдали себя. Интересно, что во время перестрелки с «Глостером» сначала Кеттнер решил, что это броненосный крейсер «Дифенс», и разобрался лишь потом! Немцы даже начали подумывать, как им избавиться от назойливого преследователя. Сушон предложил спрятать «Гебен» за каким-нибудь мысом, примерно в районе острова Цериго, чтобы застигнуть англичан врасплох. Но Говард Келли предвидел нечто подобное, а главное — на «Глостере» подходил к концу уголь, и он отказался от преследования, сняв с Сушона хотя бы одну головную боль.
Теперь перед Сушоном замаячила другая проблема, та самая, что помешала Говарду Келли — уголь. Требовалось найти укромное место и погрузить уголь. В этом качестве была выбрана бухта на восточном берегу островка Денуса, который найти на карте не так просто. Скажем только, что он находится чуть восточнее гораздо более крупного острова Наксос, известного залежами черного наждака, в группе Киклад. В ночь на 9 августа «Бреслау» встретился с угольщиком «Богадор», замаскированным под греческое судно «Полимитис». Кстати, упоминавшийся ранее «Генерал» также превратился в голландское судно компании «Роттердам-Ллойд». Когда «Гебен» прибыл в указанную бухту, у него оставалось всего 860 тонн угля — всего четверть нормального запаса. Вскоре подошел «Бреслау», но «Богадор» появился только в 14.35. Началась лихорадочная работа, хотя за 12 часов линейный крейсер сумел принять только 450 тонн угля, а «Бреслау» — 120 тонн.
«Бреслау» вскоре после передачи турецкому флоту, август 1914 г.
Утром 10 августа в 04.45 немецкие корабли снялись с якоря и пошли на север.
Дело в том, что радиопереговоры английских кораблей становились все громче. И действительно, как раз в этот день линейные крейсера Милна вошли в Эгейское море, и стало ясно: не задержись они для бункеровки на Мальте, либо не отреагируй на ложную тревогу, они захватили бы «Гебен» и «Бреслау» у Денусы. Естественно, при одном условии — знать, где именно находятся немцы, обшаривать все Киклады, которые насчитывают больше 200 островов, никаких кораблей не хватит. А ведь в Эгейском море есть и другие архипелаги. В любом случае Милн серьезно опоздал. Когда в полдень 11 августа он находился в 40 милях к северу от этого острова, то получил разочаровывающее известие, что корабли Сушона еще накануне вошли в Дарданеллы.
Кстати, этому предшествовала долгая закулисная дипломатическая борьба, во многом предопределившая дальнейшие события, о чем мы еще поговорим. Дело в том, что еще 8 августа Сушон отправил радиограмму капитан-лейтенанту Хансу Хуманну, возглавлявшему немецкий «этап Константинополь»: «По военным соображениям исключительно важно атаковать противника в Черном море. Сделайте все, что в ваших силах, чтобы я мог пройти Узости с разрешения турецкого правительства, если необходимо — без официального одобрения. Немедленно радируйте».