Дарители: Дар огня. Короли будущего. Игра мудрецов. Земля забытых. Сердце бури
Шрифт:
– Щекотно! – завопил Сван и сполз на землю.
Генри тяжело вздохнул и повернулся к Джетту.
– Даже не думай, приятель, – попятился тот. – Конные прогулки – это не для меня.
– Тогда помоги мне усадить Свана, – сдержанно сказал Генри, и они вдвоем, пыхтя, начали подталкивать Свана на лошадь, но той это явно надоело, и она неспешно затрусила прочь.
А войска все приближались.
– Агата, ты точно уверена в том, что делаешь? – спросил Генри.
Та кивнула, и Генри это принял: вид у нее был спокойный, и ее спокойствие
– Ладно, тогда сделаем так. Сможем отвести трех лошадей вон к тем скалам?
Агата ухмыльнулась во весь рот.
– …А теперь залезайте по склону выше. Мы с Агатой подержим лошадей, а вы сядете, – отрывисто проговорил Генри, и по лицам остальных понял: даже Хью уловил, что это приказ, а не просьба. – Ты первый, Хью.
Тот насупился, хотел было огрызнуться, но под взглядом Генри молча вскарабкался по склону, а оттуда спокойно уселся на лошадь, которую Генри крепко держал за холку.
– Чего ты на меня так уставился? – побелевшими губами пробормотал Хью, и Генри только сейчас понял, что и правда почти не спускал с него глаз.
Отвечать он не стал, вместо этого помог залезть на лошадь Свану. Тот был в таком восторге, будто им предстояла веселая прогулка, а не сомнительная попытка обогнать целую армию.
– Слушайте, – выставив перед собой руки, сказал Джетт, – я понимаю, вы все тут очень умные, но вам не кажется, что ехать на лошади без узды и без седла…
Закончить он не успел: со стороны деревни к ним мчался какой-то человек, вопя и размахивая шапкой.
– Воры! Караул! – кричал он. – А ну оставьте лошадок в покое! Я посланников вызову!
Генри поехал ему навстречу. Он уже освоился и понял: лошадь реагирует на любое его движение, будто чувствует, куда он хочет ехать. И правда, не такой уж глупый зверь.
– Посланников больше нет, – негромко сказал Генри, останавливаясь перед крупным краснолицым мужчиной. – Войска скоро будут здесь. Не вздумайте сдаваться, быстро уходите в горы и прячьтесь. Вещей не собирайте, они вас только задержат. Понятно?
Кажется, что-то такое было в его голосе, что мужчина разом перестал возмущаться, кивнул и помчался обратно в деревню.
Когда Генри вернулся к своим, все удивленно посмотрели на него.
– Ого, как он умчался! Что ты ему такого сказал? Запомню эти волшебные слова на всякий случай, – бодро сказал Джетт, когда Генри подъехал к нему.
– Либо ты залезешь сию секунду, либо я возьму тебя за шкирку и посажу сам.
Джетт вздохнул и послушно взгромоздился на лошадь, прижавшись грудью к холке.
– Ну что? – Генри повернулся к Агате. – В чем твой план? Эти сонные звери быстро бегать явно не умеют.
Агата рассмеялась, оглушительно свистнула и пнула лошадь пятками в бока. Та заржала, поднялась на задние ноги – и вдруг сорвалась с места и помчалась вперед: легко, красиво, не хуже оленя. Генри думал, что Агата сейчас свалится, но она держалась отлично. Правда, явно забыла, что остальных тоже надо сдвинуть с места.
– Всем держаться
– У меня все еще есть возражения против вашего плана, – слабым голосом начал Джетт.
Генри подъехал, оглушительно свистнул на ухо его лошади и пнул ее в бок, и та понеслась вперед под такие оглушительные вопли Джетта, что можно было не сомневаться: если войско Освальда не заметило их раньше, то вот сейчас точно заметит.
Следующим был Сван. Вид у него был скорее взбудораженный, чем испуганный.
– Я всегда мечтал на лошадке покататься! А папа говорил, это опасноооааааа…
Последний слог превратился в длинный крик – Генри свистнул, и лошадь понеслась вперед. Лошадь Хью не пришлось даже подстегивать – увидев, что половина ее сородичей несется к горизонту, она явно решила, что отставать не стоит, и помчалась за ними.
Лошадь Генри прядала ушами, переступала с ноги на ногу, и Генри почувствовал ее веселое нетерпение. Ей хотелось бежать за остальными, но она будто ждала приказа, и Генри огладил ее шею, даже сквозь перчатку чувствуя гладкую, теплую шерсть. Ему так нравились эти животные, что на секунду ему в голову пришла безумная мысль: вдруг они тоже волшебные и понимают человеческий язык, как ночные стражи? Чтобы проверить, он наклонился к ее уху, тихо сказал: «Вперед» – и слегка тронул пятками ее бока. Лошадь всхрапнула и бросилась за остальными.
Трясло на ней ужасно. У Агаты как-то получалось сидеть красиво, а остальные, включая его, болтались, как мешки с песком. Но Генри быстро освоился, удобнее распределил свой вес, и стало вполне терпимо. Отец всегда учил его: «Если произошло что-то неожиданное, просто приспосабливайся».
Его лошадь скоро вырвалась вперед, и от этого Генри хотелось закричать, засмеяться, что-то потрясающее было в ее стремительном движении, в том, как ветер бил по лицу, как солнце краснело у горизонта. Он окинул всех краем глаза: Джетт болтался на лошадиной спине из стороны в сторону, одной ногой он держаться не мог, но догадался обхватить холку двумя руками, вжавшись лицом в гриву. Править он даже не пытался, его лошадь просто неслась за лошадью Агаты. Сван скулил, подпрыгивая на каждом шагу, но иногда скулеж вдруг превращался в смех. Хью съежился и даже на ходу продолжал бормотать что-то себе под нос. Агата неслась впереди, не оглядываясь, и, поравнявшись с ней, Генри увидел: она хохотала в голос, и лицо у нее было совершенно счастливое.
Западные горы приближались с невероятной скоростью. Уже через полчаса Агата остановила лошадь, развернулась к Генри и, улыбаясь во весь рот, ткнула пальцем в пыльный горизонт: войска Освальда остались так далеко позади, что в сонном вечернем мареве Генри едва мог их разглядеть.
Сван скатился с лошади и обнял ее за ногу. Животные даже не запыхались – подергали ушами, осматриваясь, а потом невозмутимо начали щипать траву.
– Никогда больше, – слабо подал голос Джетт, оседая на землю.