Дарители
Шрифт:
— В ваш дом проник посторонний. Он на третьем этаже, насчет которого были особые инструкции. Он…
Все прочие слова Шевцова превратились для Баскакова в кашу. По его телу внезапно пробежал легкий холодок — некоторые называют это откровением. Мысль была совершенно сумасшедшей — но разве мало было сегодня сумасшествия? Абсолютно реального сумасшествия? Он чуть склонил голову набок и произнес — на удивление мягко для человека, чья повредившаяся (поврежденная) в уме дочь была на дороге в больницу, чья жена остывала в разгромленном зале ресторана, чьи глаза видели, как нелепо и жутко меняются лица, превращаясь в сюрреалистические маски и как некто пытается запихнуть
— Не посторонний, Шевцов. Посторонняя.
Потом, глядя прямо перед собой, Баскаков добавил со странной улыбкой, неожиданно навеявшей на Шевцова некий, почти суеверный страх:
— Дадим им время. Пусть развлекутся. Они оба это заслужили.
VIII
Время еще только-только начало подбираться к кошмару в ресторане «Князь Болконский», и Сканер, обмирая от ужаса и сознания важности данного ему поручения, кружил в танце безжалостную красавицу, и смеялась пьяным смехом еще живая Инна Баскакова, а на другом конце города, неподалеку от перекрестка, под огромными тополями, с которых ноябрьские ветры уже давно оборвали всю листву, стояла старая «ауди», и свет многочисленных фонарей тускло отражался в ее немытых стеклах. Двое сидевших в машине людей внимательно смотрели на один из домов, величественно возвышавшийся из-за широкого забора — белый, с темно-коричневыми крышами, арочными окнами и изящными балкончиками. Одно из окон третьего этажа ярко светилось, остальные были темны, горели ли окна на первом этаже видно не было. Короткую подъездную дорогу к воротам и площадку заливал свет, ветер доносил легкий призрачный звук работающего фонтана. Если не считать «ауди», улица была пустынна, и везде взгляд натыкался на глухие заборы, решетки, крохотные глазки камер — это была улица состоятельных людей.
Двое курили, и дым выматывался из опущенных окон рваными и путаными нитями.
— Как думаешь, сработает?
Шофер неопределенно пожал плечами — молодой черноволосый, черноглазый красавец восточного типа, которому больше бы пристало сидеть не в старой машине, а на горячем арабском скакуне.
— За первую часть не особенно беспокоюсь, хоть охранником и не был. Не беспокоюсь, потому что мужик и там тоже мужики сидят. Хозяина дома нет… неужели ты думаешь, что они упустят такую чудную возможность? Да ни за что на свете! Ты, главное, со своей частью справься, не забудь ничего и не паникуй, а я уж тут прослежу…
— Никаких «прослежу» — отправляйся подальше отсюда! Я вообще не должна была к тебе обращаться, но некого было… а Макса я больше просить не могу, я и так его достаточно подставила. Так что, Султан, поезжай, не светись — думаешь, твою физиономию за это время подзабыли?
— Если бы времени было побольше, мы могли бы состряпать что-нибудь более дельное, — невозмутимо заметил Заир-Бек, пропустив ее слова мимо ушей. — Ты правильно сделала, что нашла меня, а то я до сих пор чувствовал себя, как… — он сжал губы, не дав вырваться подкатившему ругательству.
Вита посмотрела на него с тревогой. Султан, с того злополучного марта бывший в бегах, вернулся в Волжанск только три недели назад, убедившись, что бывший хозяин «Пандоры» давно потерял к нему всякий интерес. Он привык к городу — здесь давно были налажены полезные связи, здесь остался не один десяток подружек, а еще, как он туманно объяснил Вите, здесь остались «долги». Кроме него, в Волжанск вернулись еще трое уцелевших «пандорийцев», и все четверо уже успели объединиться в некую конторку, занимавшуюся, по уверению Султана, исключительно компьютерами.
Вита взглянула на часы — осталось чуть больше трех минут. Она вытащила из кармана упаковку жвачки, разорвала ее, высыпала на ладонь все подушечки, запихнула все в рот и начала активно двигать челюстями.
— Не забывай все, о чем мы говорили, — торопливо и как-то жалобно сказал Султан, сжимая пальцы на руле. — Стандартная автономная система наблюдения, без выхода на левые объекты, так что разбираться будут исключительно внутренними силами. Примерно где что стоит, мы разобрались. Скорость поворота камер градусов семь в секунду, так что времени у тебя в обрез. Не забудь, что я тебе говорил про зеркало. Там стоят стандартные «ватеки», так что должно получиться. Ты точно все взяла? Ты ничего не забыла?
— Ничего, не волнуйся.
— А я волнуюсь! — запальчиво сообщил Заир-Бек. — Я почти не сомневаюсь, что ты сможешь зайти к ним в гости, и я почти не сомневаюсь, что ты не сможешь выйти оттуда! Это бессмысленно, Вита! Бессмысленно и глупо!
— Ни то и ни другое. Да перестань ты причитать — все получится! Чем больше будешь каркать…
— Это из-за наших, да? — вдруг спросил Султан не своим, старым и усталым голосом. — Из-за них?.. Ты, значит, нашла, кто их?.. Это все-таки он?! Зачем?! За что?!
Вита промолчала, усердно жуя, нервно подергивая прядь волос над ухом и поглядывая на коричневые крыши особняка.
— Я пойду с тобой! — решительно бросил Султан, сделав зверское лицо, и его глаза заблестели диковато и азартно. Увидев этот блеск, Вита почувствовала неодолимое желание отшлепать экс-коллегу, первому же забывшему свои обязанности. Султан не изменился и, будучи компьютерным гением, тем не менее так и остался мальчишкой. Казалось, что она, физически старше его на пять с половиной лет, теперь обогнала его не на один десяток. Неожиданно Вита подумала, что и внешне он совсем не изменился, только взгляд стал более жестким, и где-то в глубине его навсегда застыло легкое изумление, словно он не переставал удивляться судьбе, наградившей его в тот день простудой и этим оставившей в живых.
— Нет.
— Но я должен сде…
— Ты нужен мне снаружи — забыл?! — зло спросила Вита, кладя ладонь на ручку дверцы. — Или отправляйся домой, или сделай то, что действительно нужно! А так ты все испортишь, и мы оба…
— Да, — глухо и покорно сказал Заир-Бек, теперь глядя на баскаковский особняк почти с ненавистью. — Да, конечно.
Он облизнул губы, потом вытащил сотовый телефон и вдруг произнес:
— А все-таки славная у нас была контора. Эх, Евгений Саныч, Евгений Саныч…
— Мне пора, — Вита, отвернувшись открыла дверцу. — Ничего машина.
— Не моя, — рассеянно заметил Султан, — Оксанкина.
— Вот как? А телефон?
— Телефон Танькин.
— Ты в своем репертуаре, — она усмехнулась, и Султан произнес с легким холодком.
— Я зарабатываю достаточно. Не в деньгах дело — в доверии. И в желании сделать что-нибудь приятное. Смотри, не упади с забора, иначе от тебя мало что останется.
Вита вдруг подмигнула ему, поправив заброшенный за спину рюкзачок. В свете фонарей ее лицо с зачесанными назад волосами казалось мертвенно бледным лицом призрака, заблудившегося в мире живых. Лицо маленького, уставшего призрака.