DARK ART. Антология российского темного искусства
Шрифт:
Царевна-несмеяна
колобок
а этот тучный застенчивый мужчина – не кто иной, как Колобок. его концпецию я выворачиваю наизнанку: он больше не веселый любитель приключений, а забитый в угол от страха перед внешним миром большой инфантильный ребенок. в самом деле, людей подобного склада несложно отыскать и в жизни, отчего работа приобретает налет злободневности. Колобок висит на шее у родителей, не собирается работать, устраиваться в жизни и даже выходить из дома. он только жрет и жрет, ничего не давая взамен. когда-нибудь еда закончится и он съест родителей. а дальше варианта два: погибнет
в случае со Змеем Горынычем я решил поступить коварнее: сделал его присутствие на картине метафизическим, отдав приоритет изображению его жертв. одна из рисующих персонажа черт – его любовь к узурпации женщин. короля играет свита, а похитителя невест – как ни странно, невесты. Опьяненные могуществом захватчика, несчастные девушки пребывают в обессиленных позах, образуя своими телами несколько сумбурный завораживающий пазл. завершающей деталью этого пазла выступает гипнотический змеиный глаз, взирающий на нас откуда-то извне.
похититель невест
дева 1
дева 2
дева 3
самое занимательное в интерпретации – ее бесконечный потенциал. всегда можно попробовать рассмотреть знакомый образ с разных сторон. например, я неоднократно изображал знаки зодиака, всякий раз придавая им индивидуальность, большую, чем это было предусмотрено их традиционным визуальным дизайном. вот три итерации Девы. все они различны, и нельзя сказать, что я активно опирался на характеристики, приписанные знаку. скорее моей кистью владели ассоциации: я представил, чем могла быть Дева и как она могла бы выглядеть в рамках темного фэнтези. одна из них оказалась кровавым карателем, движимым искаженными идеями праведности и наказания. другая – светловолосая воительница болезненного вида. ее кожа элегантно спускается с плеча и груди, обнажая кольчужную плоть. но девушка не желает показывать свою сущность: она бережно придерживает как оставшуюся кожу, так и внешнюю женственность. последняя из трех вырезала свое сердце и поместила в грудную клетку собственную голову в надежде навсегда остаться хладнокровной и беспристрастной. для этого она даже выколола глаза.
несмотря на обособленность каждой из Дев, их совершенно точно объединяет тяга к контролю и отчаянным попыткам его удержать. желание контролировать других, контролировать свою целостность, контролировать свои чувства. сколько еще всего поддается контролю? а, может не поддается, но мы представим что да. огромный простор для очередных интерпретаций, не правда ли?
еще один из моих излюбенных приемов – персонификация. в моем случае, пожалуй, можно назвать это монстрификацией. издревле людям свойственно одушевлять все вокруг: от горы до упавшей веточки. особенно в этом смысле примечательны ёкаи [4] из японской мифологии: там обычные вещи способны приобрести жизнь и разум. старый зонт превращается в одноногого циклопа, забытые сандалии поют и самостоятельно ходят по дому – примеров множество.
4
ёкай – сверхъестественное существо в японской мифологии, разновидность обакэ. В японском языке слово «екай» имеет очень широкое значение и может обозначать практически всех персонажей японской мифологии, или даже заимствованных из европейской: от злобных они до кицунэ или снежной женщины Юки-онна.
ОСПА, КОРМЯЩАЯ ГРУДЬЮ СМЕРТЬ
ЧУМА ЛЕЛЕЕТ БЛОХУ
я решил оживить не предметы, а болезни. и наделить такой формой, которая бы отражала
КОРЬ
«Корь» – болезнь, которая уносит с собой детей. моя Корь уносит их с собой поиграть, поскольку сама представляет из себя глупое избалованное дитя, не осознающее последствия своих действий. и все же остервенелость, с которой она раз за разом неуклюже обращается с чужими жизнями, нельзя ничем оправдать. исследуя жестокость детей, можно прийти к неутешительному, но закономерному выводу: несформированность и глупость порождают такое же глупое зло.
ГРИПП
«Грипп» оказался огромным бесформенным монстром с жабообразными конечностями. он жаден, но неусидчив: ежедневно объедаясь чужими жизнями, он не сильно следит за пленными, отчего последним нередко удается сбежать. их ожидает запутанный путь по лабиринту гортанных пещер, полузатопленных вязкой мокротой демона.
СИБИРСКАЯ ЯЗВА
«Сибирская язва» продолжает тему смертоносной женственности, что красной линией идет сквозь все мое творчество. облаченная в одеяние из шкур то ли мертвых коров, то ли все еще живого скота, Сибирская язва нежно, по-матерински, целует юношу в лоб. каждый ее поцелуй оставляет незаживающую рану не только в месте касания губ, но и в самом сердце. рискую предположить, что под невинной, как это водится, овечьей шкурой скрывается чудовище. чудовище столь прекрасное, что нет сил ему сопротивляться.
СИФИЛИС
Чудовищный «Сифилис» удобно расположился среди обезволенных тел. его внешний вид и вид его жертв недвусмысленно намекают на природу болезни. при подготовке к работе над иллюстрациями тяжелее всего читалось именно про сифилис. я захотел передать эту тошнотворную тяжесть зрителю. чтобы при взгляде на рисунок его терзало желание отвернуться. и даже если эффект был достигнут единожды, я посчитаю задумку исполненной.
гиперболизация в искусстве позволяет максимально экспрессивно отражать самые обыкновенные и невзрачные объекты, а яркие – наделять еще большей выразительностью. чтобы создать пронзительный образ, я выделяю конкретную деталь изображаемого и масштабирую ее до предела. легко заметить это на примере работ, посвященных художественному челленджу, где на каждое слово из заготовленного списка приходится свой рисунок.
ЗАЧАРОВАННЫЙ
Мой «Зачарованный» зачарован настолько, что потерял счет времени, да так и замер, завороженный то ли колдовством, то ли звездным небом. а может чем-то еще. тем, что мы наблюдать побоимся, ведь есть риск застыть во времени и сгнить заживо, подобно этому несчастному.
КИСЛЫЙ
«Кислый» суп до такой степени кислый, что лицо едока буквально стекает в миску.
ЗУБЫ
«Зубы» выросли такими большими, что перестали быть частью рта. теперь они вполне самостоятельные, серьезные и страшные. деловые костюмы создают ложное впечатление сдержанности. не будем наивными: когда зубы растут, они чешутся и заставляют что-то грызть. у дамы, случайно попавшейся злодеям под руку, едва ли завидная участь. я отчего-то уверен, что Зубы перетрут ее в кровавый порошок.