Дарственная на любовь
Шрифт:
– Что ты делаешь, Мел?
– вопреки моим ожиданиям злости в голосе итару не было. В нем слышалась одна лишь усталость.
– Отдыхаю, разве не видно?
– Очень смешно.
Теар прошел к шкафу, дернул оттуда первый попавшийся наряд.
– Одевайся. У нас мало времени.
Швырнул мне платье и, сложив руки на груди, выжидающе прислонился плечом к стенке шкафа.
– Я жду, Мел. Не заставляй меня повторять дважды.
Опять он за свое… Только и умеет, что приказывать!
– Может, для начала объяснишь, куда мы собираемся?
– Мы поедем к пику
– Зачем?
– Я хочу проверить состояние защитного купола. тебе не помешает… увидеть все своими глазами.
– Я если я не поеду?! – теперь настала моя очередь упрямо скрещивать руки на груди.
Теар недовольно скривился.
– Я не хочу заставлять тебя Мел, но ты не оставляешь мне выбора…
Шаг, второй. Легкий поворот кисти. И злосчастные невидимые путы сковали тело по рукам и ногам, превращая меня в безвольную куклу.
– И в кого ты такая упрямая, а, Мел? – Вопрос Лунного явно бы риторическим, а посему отвечать я не стала. Лишь скрипя зубами наблюдала, как Теар стаскивает с меня одеяло, ощупывает потемневшим взглядом полуобнаженное тело.
Теплая ладонь прошлась вверх по ноге, длинные пальцы скользнули за край сорочки. Я возмущенно запыхтела, и Теар тут же отстранился,тряхнул головой и схватил платье. Наскоро одел меня, стянул шнуровку корсета на спине.
– Смотрю, ты здорово управляешься с женскими нарядами, – не удержалась я от колкости.
– Может, наймешься ко мне в прислуги?
Теар резко дернул шнуровку, и я охнула. Весь воздух разом выбило из легких,и шутить мне расхотелось. Зато ругаться захотелось вдвое сильнее.
Благо перегибать палку Лунный не стал и ослабил шнуровку, позволяя нормально дышать . После развернул меня и одернул подол. Осмотрел с ног до головы и удовлетворенно кивнул.
– Пойдешь сама? Или предпочитаешь, что бы весь двор пялился на то, как я тащу тебя на руках?
– Лунный угрожающе шагнул навстречу, а я отшатнулась.
Вот еще!
Я, может,и упрямая, но отнюдь не дура, чтобы в первый же день во дворце создавать себе подобную сомнительную репутацию. Уж если поездки все равно не избежать,то лучше я пойду а эшафот своими ногами…
– Пойду, – ответила от безысходности и почувствовала, как растворились невидимые путы.
В завершение Теар порылся в шкафу и вытащил теплую шерстяную шаль:
– Возьми, пригодится, - кинул Лунный и, ухватив меня под локоть, потащил прочь из покоев.
Издалека темная земля казалась неуместным пластом чернозема посреди каменного плоскогорья. Вблизи же оказалась черной золой, покрывалом укрывшей выжженную землю.
Пепелище – вот все, что осталось от горняцкого поселения, расположившегося на склоне. Домов здесь не было. Как и деревьев,и даже остовов строений, что обычно торчат кривыми обрубками на местах пожарищ. Деревенька выгорела дотла, рассыпалась прахом, превратившись в золу, в которой утопали каблуки моих сапожек.
Мы остановились у серой каменной плиты, и я застыла, в недоумении глядя на девственно чистую поверхность . Ни имен, ни дат, ничего, что бы свидетельствовало
Или, может, вовсе не захоронено.
Если даже дома рассыпались на мельчайшие частицы,то и люди, оказавшиеся в поселении во время несчастья, стали прахом, смешавшись с пылью и древесным углем.
Я с ужасом посмотрела себе под ноги, и мне стало дурно.
– Зачем ты привел меня сюда?
– через силу просипела я. Дышать здесь было почти невозможно. Висящая в воздухе пыль забивала нос. От едкого дыма слезились глаза.
Я урывками хватала ртом воздух, чувствуя оседающую на языке горечь.
– Затем, что это не единственное пострадавшее поселение. И если мы ничего не сделаем,такой станет вся Долина. Превратится в огромную выжженную пустыню.
Теар взял меня под руку и повел туда, где дышать было не в пример легче. Вот только глаза все равно продолжали слезиться,и я терла их свободной рукой, не зная, как унять непрекращающееся жжение.
Теар остановился на границе бывшего поселения. Неожиданно развернулся лицом,и я заметила, что его глаза тоже покраснели.
– Мел… - начал он неуверенно и положил ладони мне на плечи.
– Я не хочу принуждать тебя. Поверь, если бы был другой выход, мы бы не стали просить твоей помощи. Но его нет. Постарайся просто… понять это и… принять, - Лунный неотрывно смотрел на меня, не давая отвести взгляда. – Я не хочу, чтобы мой дом превратился вот… - он кинул красноречивый взгляд мне за плечо, туда, где все ещё вился дымок недавнего пожарища, - в это. Я думаю, ты тоже этого не xочешь.
Бесспорно,то, что я увидела, было ужасающе. И, не стану таить, моя уверенность пошатнулась. Робкий росток сомнения пустил свои корни, пытаясь достать до самых глубин задеревеневшей души.
Или, быть может, она и не деревенела никогда?
– Мне страшно, Теар, - только и смогла произнести я, понимая, что ничем не смогу оправдать собственную трусость . Да и стоит ли оправдываться?
– Мне тоже страшно, – неожиданно сознался итару.
– Я боюсь, что не смогу защитить свой клан. Боюсь лишиться дома. Боюсь, что все, что у нас есть, просто канет в бездну.
Многоликий Эхжи, ну зачем он мне это говорит? Зачем так открыто и искренне смотрит в глаза? И без того тошно…
– Вряд ли я оправдаю ваши ожидания…
– Я прошу тебя просто попробовать… постараться.
Ох, как же это знакомо. И эта фраза,и взгляд,и руки, нежно поглаживающие плечи.
– Теар, я не… - договорить не успела, Лунный резко притянул меня к себе, заключая в крепкие и теплые объятия. потом вдруг… открылся!
На меня хлынул целый поток чувств. Сознание затопило, напрочь вымывая мои собственные мысли и страхи. Теперь во мне бушевали эмоции Теара. Я чувствовала его напряжение и беспокойство. Какую–то странную обреченность, наравне с решимостью. еще я чувствовала десятки и сотни родовых связей,тянувшихся от итару к собратьям. И все они дрожали, выдавая беспокойство не какого–то одного лаэра, а целого клана. Их общий страх. И горечь потерь. Выходит, в недавних обвалах и пожарищах пострадали не только люди… сколько еще может погибнуть?