Дартселлер

Миллер-младший Уолтер Майкл

– Я не понимаю, почему ты не подыщешь место театрального агента, произнес Рик, отвернувшись к аппаратуре.
– Хороший агент - тоже актер, Торнье, только темперамента ему нужно поменьше. Если посмотреть под таким углом, то на хороших актеров должен быть большой спрос. Политики, специалисты по рекламе, даже генералы - многие из них давно бы пошли по миру, не имей они актерского таланта, это уж точно.

– Нет! Я, конечно, актер, но не настолько.
– Он оставил работу и внимательно наблюдал, как Рик настраивает "маэстро".

Потом медленно покачал головой.
– Твоя-то совесть может быть чиста, Ричард, - в конце концов произнес он.

Техник испуганно уронил отвертку и поднял голову.

– Моя совесть?
– удивился он. Почему, черт возьми, она должна быть не чиста?

– Не заводись. Напрасно ты беспокоишься обо мне. Ты не виноват, что твоя профессия извратила великое искусство. Рик ошеломленно смотрел на него.

– Ты думаешь, что я...
– Он замолчал, но про себя высказал все, что думал.

Внезапно Торнье прижал палец к губам.

– Тс-с-с.
– Взгляд его был направлен куда-то вглубь театра.

– Там, на лестнице, был Д'Уччия, - начал Рик.
– А что..?

– Тс-с-с.

Они прислушались. Торнье ехидно улыбался. Рик посмотрел на него и наморщил лоб.

– Ты что?

– Тс-с-с.

И тут раздался тихий вскрик, а за ним - страшный грохот, даже стекла в операторской задрожали. Затем донесся поток отборных проклятий.

– Это Д'Уччия, - сказал Рик.
– Что же там случилось? Ругательства становились все громче и вскоре превратились в рев.

– Хм, - заметил Рик, - должно быть, он крепко ушибся.

– Нет, он просто нашел мое заявление об уходе, вот и все. Видишь? Я же сказал тебе, что обставлю это наилучшим образом.

– Не может быть, чтобы его так взволновало твое заявление, озадаченно заметил Рик.

В конце коридора появился Д'Уччия. После нескольких шагов он остановился, широко расставив ноги и прижав руку к ушибленной пояснице. В другой руке он держал позолоченную герань.

– Где этот позолотчик?
– заорал он.
– Выходите, вы, ходячий анекдот!

Торнье спокойно высунул голову из окна операторской и, подняв брови, посмотрел вниз на директора.

– Вы меня звали, мистер Д'Уччия? Директор несколько раз втянул воздух, прежде чем снова смог рявкнуть.

– Торнье!

– Да, сэр!

– Все кончено, слышите?

– Что кончено, босс?

– Все. Я найду другого уборщика. Я куплю уборочный автомат. У вас две недели сроку.

– Скажи ему, что тебе не надо срока, - шепнул Рик.
– Скажи ему, пусть сам убирает свое дерьмо. Пошли его.

– О'кей, мистер Д'Уччия, - ответил Торнье.

Д'Уччия стоял в коридоре, ругался и беспомощно размахивал позолоченной геранью. Наконец он швырнул цветок на пол, повернулся и, прихрамывая, вышел.

Рик присвистнул сквозь зубы.

– Он просто вне себя. Что ты такое сделал?

Торнье

все ему рассказал.

– Он тебя не выкинет.
– Техник покачал головой.
– Он еще подумает. В наше время не так-то легко найти кого-нибудь на такую поганую работу.

– Ты его слышал. Он может заказать для уборки автоматическую машину.

– Глупости. Империо слишком скуп, чтобы расстаться с такой суммой. Кроме того, ему не на кого станет орать, машина лишит его этого удовольствия.

Торнье взглянул на него.

– А почему, собственно?

– Ну...
– Рик запнулся.
– А-а! Ты прав. Он и на это способен. Однажды он поднялся сюда и отлаял "маэстро". Он его и пинал, и орал на него, и тряс. После этого ему явно полегчало.

– Для Д'Уччии люди как машины, а машины как люди,

– мрачно заметил Торнье.
– И тут он вполне справедлив: одинаково обходится со всеми.

– Но ты ведь не собираешься ишачить здесь еще две недели?

– Почему же нет? У меня будет время без спешки поискать себе другую работу.

Рик недоверчиво ухмыльнулся и повернулся к машине. Он снял панель, открыл какой-то металлический барабан и достал из него большую катушку с гибкой лентой. Катушку он надел на стержень внутри механизма и стал продевать конец ленты через множество валиков. Казалось, вся лента изъедена червями: тысячи мелких отверстий и волнообразных вмятин покрывали ее по всей тридцатисантиметровой ширине. Торнье смотрел на все это с холодной враждебностью.

– Это лента для новой пьесы?
– спросил он. Техник кивнул.

– Лента тоже совершенно новая, поэтому нужно вставлять осторожно, а то на нее налипнет пыль и всякая дрянь.

– Он остановил медленно вращающийся механизм, проколол шилом намеченное отверстие, дунул в него и запустил ленту снова.

– А что если лента повреждена или поцарапана?
– спросил Торнье. Актер на сцене упадет или нет? Рик покачал головой.

– Скорее всего нет. Если лента старая, актер споткнется или начнет мямлить, но "маэстро" это сразу заметит и исправит. "Маэстро" соединен обратной связью со сценой и непрерывно управляет действием. Он исправит любой сбой.

– Я думал, вся пьеса зависит от этой ленты. Ричард усмехнулся.

– В какой-то степени, но в целом все значительно сложнее. Это не просто механически воспроизведенное кукольное шоу, Торни. "Маэстро" руководит сценой, нет, более того, "маэстро" это и есть сама сцена, её, так сказать, электронный аналог.
– Он ударил кулаком по металлическому кожуху.
– Здесь заложены личности актеров.
– "Маэстро" не просто прибор, как думают некоторые. С помощью микрофонов в зале он может замерять реакцию публики и...
– Он умолк, увидев лицо старого актера, и нервно сглотнул.
– Торни, не делай такое лицо. На вот, возьми сигарету.