Дарующая жизнь
Шрифт:
Окровавленные зубы дракона оскалились в отеческой улыбке.
– А что человек, букашка жалкая, к себе испытывает? На поверхности, да, гордыня его гложет. Но в глубине души-то людишко понимает, что жалок он, слаб и никому не нужен. Раб он божий, червяк, и больше ничего. Когда гордыня и осознание ничтожности своей сталкиваются, человек начинает себя ненавидеть. Понимаешь теперь?
– То есть Бог велел людям ненавидеть друг друга так же, как они самих себя ненавидят?
– Правильно!
Дракон был доволен.
– Вот
19
Темная туша дракона занимала теперь почти весь вход в подземелье.
По всей видимости, когда они спускались сюда, ни одному из стражников и в голову не пришло возглавить шествие. Тогда оскаленные зубы твари оказались бы прямо за его спиной. Поэтому теперь наемники не могли протиснуться внутрь.
Возникла небольшая заминка.
– Хорошо, что ты успел помолиться, – громко произнесла Франсуаз, выходя вперед. – Скоро ты предстанешь перед своим создателем. Впрочем, сотворить такого уродца можно было разве что по ошибке.
Подслеповатые глаза дракона прищурились.
Как и все его сородичи, он страдал дальнозоркостью и плохо видел то, что находилось вблизи. Пару мгновений тварь рассматривала Франсуаз, затем отчего-то пришла в возбуждение. Длинный хвост дернулся, едва не прищемив пару наемников.
– Я узнал тебя, – в голосе дракона звучало удовлетворение.
Вместе со словами из его пасти вырывались маленькие язычки пламени.
– Ты – демонесса из крепости. Ты убила шесть моих братьев, трех сыновей и еще четырех из нашего племени. Погубила коварно, хитростью. У тебя даже не хватило смелости сойтись с ними в честном бою.
– Что я, дурочка, – пробормотала Френки.
Она добавила громко:
– Все они были кровожадными маньяками. Думали только о том, как сжечь больше кикимор и леших. Не могли дня прожить, чтобы не убить кого-нибудь.
– Это правда, – согласился дракон. – Теперь на болотах правят кентавры и мы уже не можем охотиться так вольготно, как раньше… Но скоро мы соберемся с силами и сровняем с землей их крепость.
Он облизнулся.
– И вот – какое чудесное знамение послано нам Всевышним. Сегодня мне на обед пойдешь ты. Завтра нам будет принадлежать все болото.
Франсуаз улыбнулась.
– Я прикончила твоих когтистых дружков с помощью хитрости. Но не потому, что не хотела биться один на один. Напротив! Они сами отказались. И твои братья, и сыновья – все они струсили.
В глазах чудовища вспыхнула ярость.
– Ты лжешь, коварная демоница. От таких, как ты, правды никогда не услышишь. Ни один из моих собратьев никогда не бежал сражения.
– Майкл, – прошептала Франсуаз. – Открывай щит.
Здесь мне следовало выругаться; однако эльфы-аристократы никогда так не поступают, поэтому я промолчал.
Каждый
Однако думать о том, чтобы возвести стену, которая бы спасла всех заключенных, – нет, такая идея могла прийти в голову только безумцу.
Или Френки.
– Щит не продержится и двух минут, – отвечал я.
– Этого хватит.
Я кивнул.
Прозрачная сфера, окутывавшая меня, распахнулась, выгнулась и обратилась в зонтик. Теперь он плотно закрывал все подземелье, отделяя пленников от дракона и тимуридских наемников.
Ненадолго – минуты на полторы.
Вряд ли кто-нибудь мог заменить, как я это сделал. Разве что астролог и тот заклинатель духов, о котором я уже упоминал. Но если так, они не подали вида.
– Мы были посланы сюда самими богами, – гремел дракон. – Наша великая цель – очистить землю от семян зла – таких, как ты. И, разумеется, съесть их после этого в зажаренном виде. Некоторые драконы, правда, тушат свои жертвы в болотной воде, но большинство почитает это за ересь. Кто поверит, что мы, святые воины божий, отказались от открытого боя?
– Тогда дерись со мной, – сказала Франсуаз.
Дракон усмехнулся.
– Ты так часто лгала, дьяволица, что уже не различаешь сказку и быль. Лучше смирись со своей судьбой. Могу заверить, что не стану слишком долго вас поджаривать. Люблю бифштекс с кровью.
– Дерись со мной, – повторила девушка. – И если выиграю я, ты отпустишь всех этих людей.
Дракон не расхохотался.
Злодеям положено хохотать в таких случаях, поэтому читатель может почувствовать себя обманутым. Однако лгать и приукрашивать события я не привык. Чего не было – того не было.
Однако у рептилии были все основания для смеха.
Победить дракона в открытом бою – задача лишь для самоубийцы. Я не говорю здесь о молодых дерзких дракончиках, о виввернах, о дракках и мантикорах. Многие герои создали себе имя, сражаясь с такими чудовищами.
Правда, это имя в конце концов оказывалось на их могильной плите, но это уже мелочи.
Но одолеть настоящего, большого дракона…
Рассказывали, что Согдан-освободитель когда-то сотворил такой подвиг. Но при этом он восседал на лучшем из боевых пегасов, которых выделил ему местный король. Франсуаз же не могла подняться в воздух иначе, как подпрыгнув.
Вот почему шансов победить у нее было так же мало, как и у честного человека выиграть дело в суде.
– Быть посему, – согласилась рептилия. – Бой один на один, на твоих условиях. Слышали, бескрылые? Отойдите назад. Всю пещеру людишками забили, как мне теперь развернуться? Придется задом пятиться…