Дары ангела
Шрифт:
Разговорившись с девушкой, узнали, что она учится на историческом факультете местного вуза. За небольшую плату Юля охотно согласилась принести несколько книг из библиотеки. Нас интересовали: «Мировые мифы и легенды», «Символика, значение знаков» и любые сборники исторических документов от революции до конца Второй мировой войны, какие сможет найти. Юля обещала справиться за пару часов.
Обустройство на новом месте не заняло много времени. Мы разложили продукты, заварили и выпили чаю. Вероника отправилась разбирать вещи, а я включила ноутбук, чтобы
Интуиция не подвела, меня ждали два письма. Одно от Сергея Холодова, другое от хакера. Я позвала Веронику.
– Нам два письма, – хитро улыбаясь, заявила я. – Чье будем первым читать?
– Ты хозяйка компьютера, тебе пишут, ты и решай, – залилась краской, как маков цвет, Вероника.
– Ладно, тогда сначала узнаем, как дела у Сергея. – Я улыбалась и не сводила глаз с девушки.
Письмо юного Холодова выражало тревогу. Он писал, что будет осторожен, но переживал, как мы сами справимся с неведомыми опасностями одни. Предлагал свою помощь в любое время.
– Может, ответим? – предложила Вероника.
Я молча кивнула и быстро набросала ответ. Особо пугать не стала, просто написала, что опасность не миновала. С нами все хорошо, будем обмениваться письмами.
– Хочешь что-то от себя добавить?
– Если можно.
Я тактично отошла в сторонку, пока Вероника писала. Но мимолетный взгляд все же бросила, – «… береги себя. Не знаю, как смогу жить, если и ты пострадаешь».
Может, я и тороплю события, но между ребятами, судя по всему, промелькнула искра. Значит, в прошлый раз мне не показалось.
– У нас еще письмо есть, – напомнила я. И Вероника торопливо отправила ответ. – Если будешь писать Сергею без меня, заходить нужно вот в это окошко, – показала на панели.
– А можно?
– Обещай быть осторожной. Никакой информации о расследовании и нашем местонахождении.
– Хорошо.
Хакер извинялся, что долго не отвечал. База НКВД довоенных лет одна. Потом организацию переименовали в СМЕРШ, и обе базы засекречены до сих пор. Вот что удалось узнать. В 1946 году Федор Чернов был обвинен в измене и расстрелян. Инкриминировали ему шпионаж в пользу США. Были эти обвинения обоснованны или их сфабриковали, неизвестно. Есть одна странность: обычно в деле фигурируют сообщники, пособники и так далее, Федор Чернов был обвинен один. Притом следствие велось для того времени долго, около пяти месяцев, а материалов дела немного. Судя по датам, некоторых протоколов допроса нет на месте. Приговор привели в исполнение очень быстро.
– Это может быть лишь в двух случаях, – пояснила я, видя, что Вероника в недоумении. – Протоколы допроса изъяли из дела и уничтожили. Так поступали, если всплывала особо секретная или компрометирующая высших лиц государства информация. Или протоколы изъял кто-то из высших чинов СМЕРШа, для своих целей. В первом случае нам ничего не узнать, во втором можно попробовать поискать следы документов.
Я набросала свои соображения хакеру и попросила еще поискать информацию по этому делу.
В завершении послания хакер сообщал, что у Чернова есть двое детей: Елена и Дмитрий – от брака с Ольгой Мещерской. Других родственников или наследников нет.
Вероника, задумавшись, молчала.
– Скорее
– Но почему?
– Кто знает? Чернов во время войны мог совершить что-то вопиющее, что ужаснуло его начальство, и от него поторопились избавиться под любым подходящим предлогом. На эту мысль наводит непримиримая ненависть, которую испытывал к отцу Дмитрий. Ведь со слов Елены мы знаем, что во время войны пути Федора и Дмитрия пересекались. Очевидно, молодой человек узнал что-то об отце, притом настолько страшное, что доверился только матери и не смог рассказать сестре.
– Да. Ведь если бы Дмитрий пояснил все бабуле, может, она разделила бы мнение брата.
– Может, он и пытался, а Елена не поняла.
– Да, жалко, что бабушку уже не расспросишь.
– А еще Федор Чернов мог знать что-то настолько важное, что от него поспешили избавиться.
– Что тебя натолкнуло на эту мысль?
– Подумай, если дело сфабриковано, участники процесса долго не возятся. Обвинили, добились признания, осудили, привели приговор в исполнение. Я читала документы тех лет: не прошло недели с тех пор, как человека забрали, родные ищут способ страдальцу письмо и теплые вещи передать, а его уже расстреляли. Хакер пишет, что следствие велось около пяти месяцев. О чем это говорит?
– Не знаю.
– Чернов владел важной информацией. Его изматывали допросами, возможно пытками, чтобы расколоть.
– И он рассказал что знал?
Я пожала плечами:
– Держался долго, но в НКВД, да и в СМЕРШе, умели грамотно спрашивать, так что мог и рассказать.
Наши рассуждения прервал звонок в дверь. Это Юля принесла обещанные книги. Их получилось внушительное количество – едва уместились в двух пакетах. Девушка просила позвонить, когда мы поймем, что из запрошенной литературы нужно, что нет. Она обещала в библиотеке, что скоро сдаст лишние. Мы обещали не задерживать долго и звонить.
– Давай зайдем с другой стороны и перечитаем легенду Сергеевича, – предложила я. – И достань монету, ее надо хорошо рассмотреть.
Вероника, вздыхая, вспорола подкладку ветровки. Я приготовила бумагу для заметок, включила настольную лампу.
– Вот, – она положила на стол «Ангела» и небольшую лупу.
– А это откуда?
– Из дома захватила, когда узнала о знаках, хотела рассмотреть получше, а потом все так завертелось, что забыла. А лупа в кармашке сумки лежала.
Мы настроили свет лампы так, чтобы получилось пятно на столе, и положили туда монету.
– Так, вот аверс, смотри, первый знак нанесен под номиналом двадцать четыре. Что напоминает?
– Восьмерку, лежащую по горизонтали, или знак бесконечности.
– Хорошо. Мне тоже. Что может означать?
– Бесконечность, наверное.
– Ладно, значение может быть не одно. Потом разберемся. Второй знак тоже на аверсе, в дубовом венке. Что скажешь?
– Икс? Означает неизвестное, – пожала плечами Вероника.
– Тут, конечно, мелко и неаккуратно, но, по-моему, это кости. Скрещенные, как на пиратских флагах.