Дары Кандары.Сборник
Шрифт:
мол, в бальной зале один злодей невинную девушку, кровью разрушив чудо… В общем, кончился замок.
Пастухи из деревни ходили по развалинам шариться – судачили, там золото, каменья бесценные. С пустыми
руками вернулись – все сокровища Кандары исчезали, стоит вынести их из замка. Год прошел, другой – и
народ перестал ездить. Кому охота день по снегу над пропастями карабкаться, чтобы на груду камней
поглазеть. Папаша мой обеднел, запил с горя. Мне пришлось с малых
вашему, не покладая рук. Только-только дела на лад пошли… А пробираться в Кандару – воон тем ущельем.
Ветра нет, земля сухая – аккурат за денек и дойдете, если оно вам нужно. Поверьте, тетушка, не на что там
глядеть.
«Хорошо, хоть матушкой не назвал» фыркнула Тильда. Заведя ослика в конюшню, она велела
подсыпать ему сечки, расседлать, сгрузить сумки, заплатила за комнатку, наскоро переоделась в перешитый
мужской наряд и подкованные башмаки. Кажется, она опоздала лет на тридцать, оставалось лишь поставить
для себя метку «сделала всё, что могла». Так, однажды весной она билась с подмерзшими яблонями –
обрезала усохшие ветки, подливала навозной жижи к корням, чертила на коре живительные руны и пела в
саду. Три дерева из четырех погибли, одно осталось бесплодным, не принося по осени и десятка яблок –
правда, те, что вызревали, оказывались на редкость вкусны, но Самуэль всё равно ворчал, раз за разом
предлагая спилить пустоцвет.
Дорога петляла, как нитка, то расстилаясь по склону, то забирая высоко в горы. В начале пути по
обочинам зеленели заросли дикой сливы и можжевельника, за бурливой и шумной речкой лес кончился. И
следы человека тоже. От висячего мостика уходила утоптанная тропа вправо, на овечьи пастбища, но
Тильде нужно было вверх, по едва заметной каменистой стежке. Стало холодно, женщина закуталась в
плащ, натянула теплые гетры и митенки. К счастью ботинки не скользили, карабкаться в них по камням
оказалось удобно. Неожиданно Тильда почувствовала острое счастье – вот она совершенно одна
карабкается по горному склону, вокруг облака и снег, над головой, раскинув крылья, зависла птица, чистый
воздух переполняет легкие. Пришла свобода полета – так бывает иногда в танце, когда, выскочив на
середину площади забываешь обо всем, кроме ритма и перестука ног. Опьянев от свободы, Тильда рванула
ленты и распустила пышные волосы – первый раз с пятнадцати лет при свете дня. В полдень она присела на
камни перекусить свежим хлебом и козьим сыром, полюбоваться, как густой синевой наливается низкое
небо и облака шествуют по нему, словно шхуны под парусами по взморью Рока. К вечеру усталость дала о
себе знать:
Тильда шла так же ровно – на чистом упорстве.
Развалины замка показались за поворотом внезапно. Косой срез насыпи из желтого камня, высокий
зуб уцелевшей стены с двумя дырами окон, груды оплавленного щебня, осколков стекла и всякого мусора,
полуприкрытые снегом. Смертная тишина, покой разрушения, бренная ветхость – если б ангелы-душеводы
опускались на Землю, лучшего дома им бы не приискать. И ни единой души вокруг – ни птички, ни деревца
ни мышиного следа – только снег и руины. «Всё умирает однажды» подумала Тильда и зябко вздрогнула.
«Дерево станет дровами, зверь – падалью или мясом, я и муж и дети и дети моих детей – склизкой плотью в
холщовых мешках. И чудеса тоже смертны».
– Какой ты была, Кандара? – в тишине голос Тильды прозвучал неожиданно громко.
Воздух дрогнул. И на мгновение над руинами взлетели островерхие башни, заиграли сотнями
огоньков разноцветные стекла витражей, раскрылись кованые ворота с единорогами на створках, хором
скрипок взметнулась музыка. Бой Цветов, танец с факелами, любимый у матери, когда та была молода…
Иллюзию сдуло резким порывом ветра. Цепляясь за камни, осторожно обходя осыпи, Тильда
поднялась наверх – ей хотелось увидеть замок вблизи. Она нашла мусор, мусор и мусор. Кучи хлама,
обрывки облезлых обоев, остовы мебели, всякую дрянь, которую сохранил стылый воздух. Неровные
остатки стен, уходящие в никуда винтовые ажурные лестницы, контуры залов и маленьких комнатушек.
Ветер гулял по камням, завывал в щелях, скрипели чудом уцелевшие двери. Закатный свет придавал
развалинам вид догорающих, словно страшный пожар ещё не затих. Скоро стемнеет… Тильда задумалась о
ночлеге – оставаться ли среди руин или спуститься вниз, к бесснежным пустошам? В стенах по крайней
мере есть защита от ветра и можно развести огонь. Быстрым шагом Тильда обошла остов здания, выискивая
местечко поуютнее.
Угловая комнатушка первого этажа с видом на облака уцелела почти целиком – и пол и все четыре
стены. Только дверь отлетела и в потолке была дырка. Зато внутри кто-то щедрый (не иначе такой же
любопытный бродяга) оставил охапку соломы и старое одеяло. Осталось натаскать обломков мебели,
выбить искру в пук соломы, развести огонь, растопить в кружке снег, подогреть хлеб. Усталая Тильда
растянулась на одеяле, укрывшись плащом, она смотрела то на веселое пламя, то на тусклые звезды в