Дары Кандары.Сборник
Шрифт:
Самые ретивые полезут в корабль, возможно даже с оружием – мы перехватили сообщения одного из
зачинщиков. Вы осознаете свой долг?
– Да, сэр. А в чем он заключается?
Парнишка обреченно вздохнул:
– Не допускать эксцессов с нашей стороны. Ни трупов, ни раненых, ни избитых, ни изнасилованных
девиц, ни скандальных арестов. Мы представляем закон, беспредел – прерогатива пиратов. Препятствуйте,
отстраняйте, в крайнем случае задействуйте водометы и излучатели.
–
– И ещё. Как бы вам объяснить коллега… охрана «Хелены» не слишком надежна.
– Мимо моих ребят мышь не проскочит, – возмущенно возразил майор.
– А нужно, чтобы могла проскочить. Пусть самые рьяные бунтовщики соберутся на корабле и
подготовятся к обороне. Мы поставим им ультиматум, спровоцируем, а затем красиво разоружим перед
камерами. Понятно?
– Нет, сэр, – потупился майор.
– Бывших пиратов не бывает, они всегда готовы укусить кормящую руку. Легенды должны
оставаться легендами до тех пор, пока в них есть нужда, – улыбнулся парнишка. Бессонная ночь нарисовала
предательские морщинки на его гладком лице.
…Витальеры собирались по одному, только Айвен привел жену, а Христо сына и дочь – он воспитал
хороших детей и гордился ими. Кому-то удалось пробраться сквозь оцепление, кто-то прорвался. Толстяк
Лео, недолго думая, дал на лапу майору, представительная Марго просто прошла сквозь ряды, помахивая
корочкой – членским билетом клуба преферансистов, канонир Майк пролез через канализационный тоннель
(как только не застрял!), а рыжий Билли примчался на гоночном флаере – едва успели распахнуть шлюз. По
молчаливому уговору, у шпаков брали все, кроме советов: деньги, выпивку, топливо, медикаменты и
оборудование. Но в корабль наотрез не пускали. Капитан Арчибальд заявил, что туристов на борту боевого
фрегата А-класса побывало уже достаточно. Двое юнцов все равно умудрились пробраться сквозь запасной
вход, и один въехал в ящике с оборудованием, но это было неизбежное зло.
Работали без передышки, собирали корабль на живую нитку – сам команданте не сказал бы, когда
власти схватятся за голову, а полисмены за боевое оружие. Двигатели барахлили, оборудование устарело,
портативный реактор фонил и кашлял, Марисабель охрипла от брани, Арчи плюнул на запреты врачей.
«Группа поддержки», как злоязычный Лео окрестил разномастных защитников демократии, собравшихся у
«Хелены», сперва вела себя хорошо – недовольные граждане тихо шумели, махали флагами и плакатами, но
не пакостили, не бросались бутылками и сдавали в полицию пьяных.
На третий день на площадь явилась компания бритоголовых чудиков
интерактивным баннером – «сетевые» наперебой постили непечатные отзывы о всенародно избранном.
Длинноволосые сторонники команданте дружно сплюнули на асфальт духовитые самокрутки, закатали
рукава и заявили, что баннер провокация и отзывы провокация, призванная расточить акцию протеста.
Лидер бритых вытащил шайбу из уха, и, пристраивая её на шипастую цепь, нелестно высказался на тему
интимных привычек собеседников и сомнительных пятен в их неординарном происхождении.
Длинноволосые, лишнего не говоря, запузырили баночку с газом, и на время сравняли шансы.
Витальеры смотрели на цирк через нижние иллюминаторы, свистели, улюлюкали, делали ставки –
пять к одному. Банк сорвала Марисабель – лишь она ставила на полицию. Бузотеров скрутили быстро, под
прицелами камер рассовали по флаерам и увезли от греха. Под шумок разогнали и остальных протестантов,
кого вежливо, кого в тычки. Кольцо полисменов сомкнулось, прислали роботов и вертолеты. Людей к
«Хелене» больше не подпускали. Зато выслали переговорщиков – элегантную полисвумен в синем мундире,
туго натянутом на пышной груди и добродушного пожилого парламентария с отеческой улыбкой. Если
выбросить лишние словеса и витиеватые комментарии Марисабель, суть предложения властей сводилась к
простому «хватит дурить, дедули». Им предлагали амнистию, места в пансионатах, обещали повысить
пенсию и выдать алко-карточки в социальные бары. Даже зачинщику бунта ничего, кроме года в
комфортабельной столичной тюрьме не грозило – господин президент приказал не судить по всей
строгости. Посовещавшись, витальеры выдвинули встречные требования – топлива на год, неделю на сборы
и публичную порку автора песни «умца-ца». Представители власти взяли сутки на размышление.
Закрыв шлюз, Арчи объявил «всех наверх» и вырубил микрофон. По обычаю витальеров, судьбу
корабля решали сообща, от капитана до последнего юнги. Оглушительным свистом антикварной
боцманской дудки Арчи призвал команду к порядку. По обычаю он спросил – хочет ли кто сказать про него
что дурное, выказать недоверие или вступить в бой за капитанский мостик. Боцману тут же припомнили
штрафы, карцер, ржавый скафандр, разбитую в невесомости пинту доброго рома, бегство со свадьбы и
запачканные во время перестрелки штаны. Рыжий Билли, ухмыляясь, потребовал драки, и два грузных
старика валтузили один другого по сколькому полу, пока Арчи не разбил приятелю нос. Под вопли, грохот и