Дары ледяного неба
Шрифт:
Дуайт мало что понял из сбивчивых слов юноши, но решил повременить с уточняющими вопросами. Сейчас нужно быстро решить, что делать с юным рыцарем, все остальное подождет.
Дейкстра осмотрел раненого и печально произнес:
– Джейн, плыви обратно.
– Плохо? – спросил Дуайт.
– Не то слово, – ответил лекарь. – Пленку цеплять бесполезно, она его убьет. Решай, король, кому он отдаст семя.
Дуайту не потребовалось раздумывать, он все решил, пока привязывал Говарда к спине Буцефала.
– Джейн! –
Следующие минуты текли медленно и мучительно. Говард тихо умирал, его сердце билось все слабее, а движения жабр вообще уже не различались. Душа Говарда покинула тело, пока еще не навсегда, она еще вернется на краткое время в свое материальное вместилище, но это будет в последний раз.
Появился Гаррисон, он сказал:
– Король, Роланд очнулся! Я помог ему войти в пещеру, он сказал, что будет спать.
– Одним пузырем на сердце меньше, – отозвался Дуайт. – Где Алиса?!
Казалось, Алиса ждала, когда король позовет ее лично. Стоило Дуайту задать этот вопрос, как юная девушка выбралась из пещеры, аккуратно обошла сторожевых актиний, оттолкнулась руками от скалы и поплыла на зов.
– Дама Алиса по королевскому зову прибыла, – произнесла она ритуальную фразу.
– Дама, – хихикнул Гаррисон.
– Цыц, – сказал ему Дуайт.
И обратился к Алисе с подобающими случаю ритуальными словами:
– Имеешь ли ты, дама Алиса, слова или дела, которые следует передать твоим сестрам или племянницам? Имеешь ли ты желания, которые следует выполнить из уважения к матери?
Алиса растерянно вострепетала мантией.
– Даже не знаю, – сказала она. – Это так внезапно…
– Время, – сказал Дейкстра.
Дуайт принял решение.
– Давай, Алиса, – сказал он. – Время не ждет. Если успеешь что вспомнить, передашь в рабочем порядке. Обещаю, что выполню все, что в моих силах.
– Как скажешь, король, – произнесла Алиса.
И замолчала, явно пытаясь сформулировать какие-то красивые слова, приличествующие торжественному моменту.
– Время, – повторил Дейкстра.
– Ну почему я всегда как дура… – пробормотала Алиса.
Втянула воду в мантийную полость, приблизилась вплотную к голове Говарда и выдула воду прямо на его ноздри. Антенна юного рыцаря затрепетала короткими и слабыми вспышками, и снова погасла.
– Еще раз, – потребовал Дейкстра.
Говард неуверенно шевельнулся и спросил тихим и прерывающимся, едва слышным голосом:
– Значит, всё?
– Значит, всё, – подтвердил Дейкстра.
– Имеешь ли ты, рыцарь Говард… – начал Дуайт, но Дейкстра ткнул его рукой в бок и сказал:
– Время.
– Прощай, рыцарь, – сказал Дуайт и отпустил руку Говарда.
Из раны тонкой струйкой засочилась кровь.
Алиса прильнула к Говарду, обняла его всеми восемью руками и
Дейкстра аккуратно оплыл влюбленную пару по широкой дуге, прикоснулся к голове Говарда там, где не было рук Алисы, и стал считать пульс. Вскоре он сказал:
– Алиса, пора.
И засунула Алиса две руки под мантию Говарда, и вырвала его семя, и брызнула кровь, и сократилось рыцарское сердце в последний раз, и остановилось. И сказал Дуайт:
– Да свершится предначертанное и да вылупятся дети Говарда и Алисы быстрыми и сильными, ловкими и здоровыми, умными и законопослушным.
И сказал Дейкстра:
– Успели-таки, а я уж боялся…
И сказала Алиса:
– Вот, значит, оно как…
И поплыла она обратно в пещеру, а Дейкстра вдруг хлопнул себя рукой по лбу и воскликнул:
– Тело! Меч! Дуайт, поплыли быстрее!
9
Было это давным-давно, когда мир был молод, все живые существа умели разговаривать, а людей в океане жило всего шестеро: три юных рыцаря, которых звали Стенли, Кайл и Кеннет, и три юных дамы, которых звали Фейт, Хоуп и Кортни. Это были дети Джона и Дейзи.
В те времена Джа еще не наскучило приплывать к людям, он часто сидел на выступе скалы над главным входом в пещеру и наблюдал, как рыцари добывают сельдей и кефалей, а дамы вяжут веревки и собирают пленку, и говорил Джа время от времени, что это хорошо. Иногда рыцари или дамы приходили к нему, когда поодиночке, а когда все вместе, и задавали вопросы. И отвечал им Джа, потому что много было того, чего они не знали, и некому было передать им нужные знания, ибо не было у них ни дядей, ни тетей.
И однажды пришла к нему юная дама Кортни и обратилась к нему с такими словами:
– Скажи мне, Джа, почему мне часто хочется обрызгать братьев моих водой из-под мантии, а потом обнять всеми восемью руками и нежно гладить по голове, а потом сделать что-то еще, пока мне неведомое, но хорошее и приятное. При этом сделать такие дела со Стенли и Кайлом мне хочется не очень сильно, а когда я вижу Кеннета, очень сильно это желание, очень трудно его побороть. Ты говорил, Джа, что мы не должны касаться братьев руками и не должны обрызгивать их водой из-под мантии. А еще ты говорил, что хорошо – это хорошо, а плохо – это плохо. Но я вижу противоречие в твоих словах, потому что ты говоришь, что нельзя делать то, что хорошо, но не делать то, что хорошо – это плохо. И получается, что хорошо – это плохо, а плохо – это хорошо. Как такое может быть, Джа?