Дата собственной смерти. Все девушки любят бриллианты (сборник)
Шрифт:
И как ее, дурочку, оттуда вытащить?
– Приехали, – буркнул шофер.
Лифта не было, и Валерий Петрович долго, пыхтя, поднимался на пятый этаж хрущобы.
Была уж полночь, он весь день ничего не ел (не считая четырех зеленоватых сосисок в библиотечном буфете). Ломило глаза от просмотра желтых и трескучих газет. Болела поясница. А главное, полковник Ходасевич был раздражен оттого, что день прошел практически впустую. Его расследование (как любили писать чтимые им авторы крутого
Валерий Петрович долго, отдуваясь, тащил свою шестипудовую тушу на пятый этаж. «Если б я был в крутом детективе, – пришло ему в голову, – то там, на квартире Гараняна, меня бы ждала засада. Я бы пр-р-рострелил головы двум молодчикам, а потом ко мне прильнула бы пышногрудая блондинка. Эхе-хе… Насколько действительность скучнее вымысла. Сейчас ко мне прильнуть может только жгучий Гаранян.
Да и не хочется, чтобы ко мне кто-то льнул. Спать – хочется. Есть – очень хочется. А вот пышногрудой блондинки, равно как и коварной брюнетки, решительно не хочется. Старость…»
То, что он хотел попросить у Гараняна, было настолько важно, что Ходасевич не доверился телефону, решил съездить лично. К тому же Гаранян – один из немногих его «агентов», кто был не на пенсии, но на службе.
– Валерочка! – На шею Ходасевичу бросилась Тамара, жена Гараняна. («Вот и пышногрудая блондинка», – мелькнуло у Валеры.) Тамара расцеловала Валерия Петровича в обе щеки.
Из комнаты в тесную прихожую выходил хозяин в элегантном спортивном костюме.
– Давай на кухню, есть будем. Ты же проголодался! – увлекла его на кухню Тамара.
В кухне Ходасевича ждал настоящий пир. Сациви, лобио, хачапури, горы зелени и помидоров. Пахло шашлыком. Тамара, настоящая русачка, становилась с годами, как это порой бывает в интернациональных семьях, все больше похожа на армянку. И готовила южные блюда лучше иной армянки.
Валерий Петрович вздохнул и вытащил из кожаного портфеля бутылку армянского коньяка. Пару дней назад он снял со своего счета в Сбербанке сто долларов. Они уже подходили к концу.
О деле удалось поговорить только около двух часов ночи, когда Тамарочка отправилась спать.
– Ну ты даешь, Ходасевич! – сказал Гаранян, выслушав просьбу.
– Надо, – твердо отвечал Валерий Петрович.
– Когда?
– Завтра к вечеру.
– С ума сошел! Через неделю.
Они поторговались еще и сошлись на послезавтра – плюс бутылка армянского коньяка.
Валерий Петрович вернулся к себе домой в Останкино около трех ночи.
Он знать не знал, что ему весь вечер названивал подполковник Жилин. Автоответчика у Ходасевича не было. Зачем ему нужен был этот ответчик, если он и из дому почти не выходил. Только эта неделя какая-то сумасшедшая получилась.
Ходасевич долго не мог заснуть. От выпитого коньяка болела голова, от жирного шашлыка – печень. Он вставал, курил, думал…
Его разбудил телефонный звонок. Солнце шпарило вовсю. Валерий Петрович доковылял до телефона, который стоял по старинке в коридоре.
Звонил Гаранян. По тому, что говорил он экивоками, Ходасевич понял: звонит с работы.
– С тебя еще один коньяк.
– Сопьешься, – буркнул сиплым спросонья голосом Валерий Петрович. – Говори.
– Запрашивали три папочки. Знаешь, чьи?
Валерий Петрович понял: кто-то влезал в компьютерные файлы личных дел. Гаранян работал в главном вычислительном центре ФСБ.
– Мою, наверно.
– Правильно.
– А перед этим чью?
– Юлии Николаевны.
– Молодец! Пять баллов!.. А с чьей все началось?
– Не знаю! Говори ты!..
– Танюшки.
– Та-ак… Откуда был запрос?
– Все оттуда же.
Ходасевич понял: из Южнороссийска.
В разгар заседания по городскому бюджету в кабинет неслышно вошла секретарша, положила перед Ильинским плотный конверт, запечатанный сургучом.
Ильинский оборвал печать. В конверте было несколько отпечатанных на принтере листов. Нахмурясь, он стал читать.
Прочел, положил листы по старой привычке оборотной стороной вверх. Встал из-за стола.
Выступающий стал сбиваться, но Ильинский демократическим движением руки успокоил его: ничего, мол, страшного, продолжай.
Подошел к окну. Сквозь полуоткрытые жалюзи была видна площадь перед горисполкомом и каменный Ленин. За Лениным виднелся похожий на древнеримскую баню кинотеатр «Украина». Павел Ильич вдруг вспомнил, как бегал туда с мальчишками на Тарзана.
Так, с девчонкой все просто. Она вся ясная и прозрачная. Вот отчим у нее… Павел Ильич вдруг снова испугался. А если это в самом деле подстава? Он хорошо знал, сколь много детей своих сотрудников вербовала себе контора. Самый надежный кадровый резерв. Да нет, перестань. Слишком уж изощренно, чтоб за это браться. Прихватить тебя и Шлягу – да и всех здесь сидящих – можно гораздо проще.
А вот мамашка… Где-то он уже про нее слышал… Юлия Николаевна… Юлия Николаевна… Надо бы сосредоточиться и вспомнить…
В восемь вечера Таня лежала, почти без сил, на своей роскошной кровати в номере 200 отеля «Мармара». Авто, взятое напрокат похитителем, ей разыскать не удалось.
Но оставалось еще три прокатных офиса. Их она проверит завтра.
А сегодня будем наслаждаться красивой жизнью! Первый и, наверное, последний раз.
Таня вытащила из бара бутылку «Хольстена» и открыла гостиничную папку. Так, что же имеется в этой пятизвезной «Мармаре»? Три ресторана. Один – с восточной кухней и два – с европейской. Ну их в болото, эти рестораны. Кормят там наверняка не лучше, чем на набережной, а сдерут раз в десять больше.