Дауншифтер

Денисов Вадим Владимирович

Говорит он на странной смеси канцелярита и местных говоров. Первым меня не удивить, это скорее норма для его службы, а вот к енисейской манере разговора я привыкал долго, пока не обнаружил, что уже и сам вставляю новые для себя словечки.

— Военные наверняка наверх сообщили, у них связь защищенная.

— Доложили. Обязательно, а как же! Скоро в район полетит авиация МЧС с пожарным самолётом, — невесело предрёк участковый, показывая рукой направление, и, чуть подумав, добавил: — А может, и сразу Министерство обороны.

Вот эта часть фразы мне отчего-то очень не понравилась. Однако прав ветеран, военные

вполне могут зайти на место первыми, а при необходимости и засекретить всё с ограничением доступа.

— Допускаете происки врагов?

— Не допускаю, — отрезал он. — Не человеческих рук это дело.

На этой стороне стояли две автомашины, владельцы которых жили во втором подъезде. Блестящий антрацитом новенький «Лендкрузер-200» в стоковой комплектации, орал особенно громко. Наконец из второго подъезда вышел растрёпанный Коля Гинзберг, работник службы безопасности одной из золотодобывающих артелей, которой и принадлежал джип. Быстро осмотрев машину, он отключил сигналку. К нам подходить Николай не стал, показав на разбитые окна своей квартиры и взмахнув в отчаянии руками. Второй автомобиль, старый ниссановский пикап на базе «патруля», всё ещё противно верещал.

— Что ж ты орёшь-то так все время? — с этими словами полицейский начальник решительно подошёл к пикапу, оглядел его и, примерившись одним замахом, вторым сильно ударил кулаком по капоту. Как массивной пивной кружкой по столу! Сигнализация тут же заткнулась.

Во, участковый у нас! Все ходы знает, и ко всему у него есть ключики. Хозяин тайги.

— Стиклы-то биты! Гля, кругом стиклы, всё бито, щепа… Все окна у людей повышибало, — покачал он тяжелой головой. — Теперь всем к Галиакбарову.

Вовремя я, однако, затарился! А если Храпунов будет намекать, что хорошо бы стеклом поделиться, то хрен вам, непредусмотрительные потерпят. Одно из окон зимовья выходит на реку, а значит, вполне могло вылететь. Так что подождут. Я вот жду, и ничего, не опух.

— Салофаном придётся затягивать по первости, — сказал он, словно опять прочитав мои мысли. — Но это не самая главная печаль, Никита. По крайней мере, моя. Окна, оно что… Суровые времена для меня наступают, тяжкие, маятные.

— Вы о чём, Сидор Поликарпович?

— Экспедиции сейчас сюда нагрянут, проверки, вот о чём. Пуще, чем в несчастную старушку Ванавару попрут к нам. Табуном прискачут! А зачем мне, скажи, столько новых людей в посёлке, я спрашиваю, да ещё из столиц всяких?

Ёлки-моталки! Я тут же очень живо представил приземляющиеся на тесную площадку вертодрома цветастые геликоптеры с прессой из всех стран мира, один за другим, увидел спешащие по трассе зимника автоколонны с учёными и эзотериками разных школ и течений, колдунами, уфологами и искателями метеоритного железа.

— Вижу, осознали. Во-во.

— Надо срочно в тайгу драпать.

— Хорошо вам. А мне улизнуть не удастся. Утром придётся встречать.

— Думаете, связь быстро восстановится?

— Конечно, это же не ядерный взрыв.

— Отлично. Вот дождусь продавца, заберу мотор, и ходу. Сказали, что он завтрашним бортом должен прилететь.

— А вот на это вы, товарищ писатель, не надейтесь, — ехидно заявил полицейский. — Я, конечно, не специалист в делах СМИ, тонкостей всяких не знаю, да и телевизор смотрю редко. Только думаю вот что: центральные телеканалы любые деньги заплатят авиаторам,

но ради такого эксклюзива выкупят все свободные и не очень борта. Да и капитанов катеров найдут, тут заработать каждый будет рад. Так что не видать Азраку билета, как своих волосатых ушей. Вы как, готовы давать красивой журналистке развёрнутое интервью? Да шуткую я, шуткую…

Вот теперь я точно всё осознал и крепко выругался. А потом достал из кармана куртки коньяк с конфетами.

— Раз так, давайте помянем былую спокойную жизнь.

— Эвона как! Вы что же, товарищ писатель, ответлицу прямо вот на улице выпить предлагаете? Спиртные, значится, напитки, на служебном, извините, посту? А давайте-ка! Только зайдёмте за пикап, люди выходить начали, видите, осмелели. Сейчас с сигналами от населения всё будет в порядке…

Гораздо позже, вспоминая, и неоднократно, этот апокалиптический момент, я почти убедил себя, что почувствовал приближение метеорита несколько раньше, чем он появился в небе над Каменными Крестами. Один мой знакомый называет эту форму внезапной интуиции чуйкой. Испускаемые небесным телом какие-нибудь там инфразвуки, не знаю, вызвали спазм диафрагмы, которые я принял за чувство голода. Хотя внезапного озарения не случилось. Но ведь может же быть такое! В результате достаточно долгого одиночного проживания в таёжной глуши писатель Бекетов отчасти вернулся к первобытному состоянию человека разумного. К кроманьонскому способу оценки степени опасности. Разум ещё не понимал, что беда на пороге, а датчики уже собрали информацию и отослали телу, дальше должны были отработать своё рефлексы.

Я даже собирался как-то использовать подобный эпизод в будущей книге. Накопленный опыт сразу выдал: «Драпай как можно быстрей, идиот!» Однако в данном случае мой мозг, всё ещё расслабленно-урбанистический, оказался не на уровне, у домашней и таёжной живности эта самая чуйка работает гораздо лучше.

Качественно прогнозировать нечто плохое пока не получалось. Глядишь, в следующий раз что-нибудь дельное из головы в нужный момент и выскочит. Во всяком случае, очень на это надеюсь.

Глава третья

В столице глухомани

Дальнейшие события развивались в той же последовательности, которую в обмене короткими репликами определил вчера умудренный жизненным опытом поселковый участковый Храпунов. Как правильно заметил капитан, наблюдаемые последствия взрывного удара показывали, что Тунгусский метеорит-2 действительно оказался пожиже силёнками, чем его хрестоматийный космический предшественник, ещё более эффектно рухнувший в эти же места в далёком 1908 году.

Призрачное свечение над тайгой начало быстро терять яркость и опускаться к горизонту, окончательно погаснув уже через несколько часов. К утру в Каменных Крестах восстановилась сотовая и радийная связь, которую я сразу же проверил на автомобильном трансивере. В одиннадцать часов дня, когда я выбрался из берлоги, собираясь купить в ближайшем продуктовом магазине очень вкусный свежевыпеченный хлеб и с полдюжины банок пива, над долиной разнёсся характерный звук вертолётного двигателя. К вертодрому медленно, словно приглядываясь с опаской, со стороны реки подходил двухцветный ютэйровский Ми-8МТ, первая ласточка.