Давай найдем судьбу
Шрифт:
– Ну да, сумку и чемоданчик.
– Ты смотрела, что там внутри?
– Не имею привычки лазить по чужим чемоданам.
– Надо взглянуть. Где они?
– Под кроватью, но не уверена, что это хорошая идея.
– Отбрось дурацкую порядочность!
Тая вытащила из-под кровати сумку и чемоданчик.
– Что ж, приступим, – она решительно расстегнула молнию.
Затаив дыхание, мы склонились над сумкой. Я ожидала увидеть всё что угодно, начиная от расчлененного трупа и заканчивая клубком гадюк, но там
– Полотенца… – призадумалась подруга. – Тебе это не кажется странным?
– Не кажется, мало ли что человек в спешке покидал в сумку? Давай не будем лазить в чемоданчик?
– Будем.
Она закрыла сумку, задвинула ее обратно и открыла чемоданчик. Внутри оказалось множество целлофановых кулечков одинакового размера с каким-то белым порошком, а сверху, на всем этом хозяйстве, возлежал пистолет, тоже в целлофане.
– Боже, – прошептала Тая.
– Боже, Боже, – согласилась я. – Как ты думаешь, что в пакетиках?
– Уж не соль и не сахар, если, конечно, Виктор не страдает сильными нервными расстройствами и не боится скорого начала войны.
– Не страдает и не боится.
– Тогда, скорее всего, это наркотики, думаю, кокаин.
– Почему?
– Я много читала детективов, и вообще, кое-чего понимаю в этой жизни, кокаин это.
– Целый чемодан? – растерялась я.
– Не знаю, целый или нет, может, там, на дне, лежат пачки с деньгами, на всякий случай проверять не станем, достаточно и этого. Здесь наркотиков на огромную сумму, на огромнейшую! На астрономическую! На галактическую! На… на… Мне бы такие деньги! Лимузины, дом во Франции, шофер блондин, садовник китаец… У нас большие неприятности, Сена.
– У-у-у-у! – простонала я и села на пол. – Еще и пистолет в довесок. Почему я?
– Потому что у тебя на лбу написано, что ты подходящая кандидатура! – отрезала Тая. – Все время во что-нибудь влипаешь!
– Интересно, – я рассеянно смотрела на пистолет, – как будет производное от слова «лопух»? «Лопушка» или «лопухиня»?
– «Ослица» это будет!
– Нет, – возразила я, – это от «осла», а от «лопуха» как?
– Какая разница, все равно смысл один и тот же! Что теперь с этим всем делать?
– Понятия не имею. А ты что думаешь?
– Не знаю, может, продадим кому-нибудь? – глаза Таи уже горели, как фары лимузина.
– Кому?
– Найдутся желающие, не переживай.
– Нет, страшно.
– Тогда что делать?
– Может, сами все снюхаем, и концы в воду?
– С ума сошла? Посмотри сколько тут этого добра! Нам и за год не снюхать… Тьфу, что я говорю, совсем из-за тебя умом тронулась, я же за всю жизнь кроме табака ничего не нюхала.
– Ты нюхала табак? – безмерно удивилась я.
– Да, решила один раз попробовать.
– Ну и как?
– Да никак, чихала три дня, вот и все удовольствие…
– А может, он просто заберет это все? – прервала я таблицу измерения наших неприятностей.
– Сомневаюсь, скорее всего, он задумал использовать тебя в своих преступных целях.
– Не хочу, – твердо сказала я, – совершенно никакого желания.
– А кто тебя вообще спрашивать станет? О, горе ты мое, что же нам делать?
– Для начала надо закрыть чемодан и запихать его под кровать, вечером приедет Виктор…
– Надо звонить Владу, – решительно сказала Тая, – он наверняка подскажет что делать.
– Надо, – согласилась я.
– Ты знаешь его рабочий телефон?
– Как не знать, мы же вместе работаем.
Я набрала номер и протянула ей трубку.
– На, говори ты, не хочу на шефа наткнуться.
– Хорошо, – она взяла трубку, откашлялась и произнесла прокурорским тоном: – Здравствуйте, я могу услышать Влада? А куда он вышел? Как кто, жена, разумеется… Странно, что-то крякнули и повесили трубку. Что у вас там такое, что за мымра? А еще редакция, культурное заведение!
– Какое культурное заведение, ты что смеешься? А эта, как ты выразилась «мымра» наш выпускающий редактор Тина Олеговна, она давняя поклонница Влада, теперь ее сердце окончательно разбито. Значит, он вышел, странно, а куда? Где это его носит в рабочее время?
– Не знаю, – она внимательно посмотрела под кровать, откуда виднелся краешек чемоданчика. – Что делать, тоже не знаю… А все ты! Это все ты виновата! Как можно быть такой беспечной!
– Да, я виновата, я и только я, чего ты-то волнуешься? Я в это влезла, мне и выбираться.
– Ага, разве ж я тебя и брошу? Как ты вообще могла так обо мне подумать? Набери-ка еще раз номер Влада, может, он вернулся.
Я набрала, но его опять не оказалось на месте.
– Вот халтурщик! Рабочий день в разгаре, а его где-то носит! Неужели очередным гамбургером травится?
– Он не халтурщик, он хороший, – сказала я и почему-то заплакала. Тая перепугалась и принялась меня утешать.
– А я его почти любила-а-а-а! – рыдала я, размазывая тушь по рукаву ее блузки. – А он мне пистолет с солью!
– С кокаином, – утешала подруга.
– Не говори мне об этом, не говори! Ужас какой-то… Слушай, а может, он сам не знает о том, что там лежит? Может, его охмурили, опутали?
– Не похоже, мне бы конечно очень хотелось поддержать тебя в этой мысли, но я не верю, что его могли охмурить, он сам кого хочешь…
В двери позвонили. От ужаса мы замолчали, глядя друг на друга квадратными глазами.
– Ты же говорила, что он вечером приедет, – прошептала Тая.
– А разве еще не вечер?