Давай не поженимся!
Шрифт:
– И какого… Мери, ты блюешь в моей постели? Че вообще ты тут делаешь?
– Я… – продолжить у девицы не получилось, очередной спазм вывернул ее практически наизнанку.
– Эй, ты че…ла?! – Куча простыней, на которую пришелся последний залп, вдруг зашевелилась, и оттуда появилась опухшая физиономия длинноволосого парня. Тоже совершенно незнакомого. – Какого… ты меня облевала, сука?! Я тя щас… Ой, ё!
Это он Алюшу разглядел. И выражение лица, на котором испуг и отвращение с визгом отнимали друг у друга пальму первенства, мадемуазель Кругликовой не понравилось. Совсем.
А когда Альбине
А если слова оказываются недостаточно убедительными, в качестве дополнительных аргументов Алюша применяет пинки, пендели, затрещины и зуботычины. Что, учитывая отнюдь не хрупкое телосложение, сороковой размер ноги и внушительные ладошки с пальчиками двадцать второго размера, окончательно убеждает собеседника, насколько он (она) был не прав.
И даже способное вогнать неподготовленного человека в транс зрелище здоровенной голой фурии, чьи силиконовые груди во время разборки напоминают свихнувшихся медуз, не мешает мадемуазель Кругликовой учить всяких недопырков жизни.
Что? Она только что всю ночь протрахалась с этими недопырками? И что с того? Это еще не повод терпеть их наглые выходки и особенно – реакцию на нее, Альбину! Вот если бы они попытались доставить гостеприимной хозяйке утреннее удовольствие, чтобы хоть немного облегчить отходняк, тогда все было бы чики-пуки. Может, даже денежку какую получили за старание. И завтраком накормили бы их.
Так нет же, одна блюет при виде недавней партнерши по траху, а второй рожу кривит!
В общем, через десять минут исцарапанные и избитые любовники были выброшены за дверь в том же виде, в каком проснулись. А еще через пять минут к ним прибыли их шмотки, подвергшиеся не меньшему надругательству. Мало того, что их порвали и искромсали ножницами, так еще ими и блевоту вытирали, похоже!
Понятно, что и парень, и девица попытались оказать сопротивление, но куда этим хилым завсегдатаям ночных клубов против здоровенной разъяренной бабищи из тех, что во времена Некрасова коней на скаку останавливали.
Когда Альбина только заселилась в купленный заботливым папенькой пентхауз в элитном жилом комплексе, от соседей начали поступать жалобы, почти каждую ночь вызывался наряд милиции, все это Степану Петровичу в конце концов надоело, и он в темпе провел ремонт, обеспечив квартире дочери звукоизоляцию ночного клуба. И не только самой квартире, но и тамбуру, ведущему на лестничную клетку и к лифтам.
Так что теперь визги, крики, отборный мат, грохот и стук – обычное, между прочим, завершение очередной оргии – соседей больше не беспокоили. Как и звуки самой оргии, что бы ни вытворяла Альбина со товарищи.
Вышвырнутая парочка еще какое-то время колготилась под дверью, выкрикивая угрозы и оскорбления. Но негостеприимная хозяйка их не слышала, она отмокала в ванной.
Однако ни ванна с ароматной морской солью, ни «Алказельцер» не помогли, состояние по-прежнему было хреновым. Голова раскалывалась, мутило и штормило на девять баллов.
«А говорят, что при беременности так девять месяцев продолжается. Да ну ее на…, эту беременность! Я спиногрызов терпеть не могу, при одном виде этих вечно срущихся уродцев тошнить начинает.
И женился грамотно, на засидевшейся в девках дочке председателя далекого сибирского колхоза, на землях которого геологи нашли нехилое нефтяное месторождение. Да, мамашка у нас не красавица, именно в нее у дочки носяра занимал пол-лица, за что Алю в школе дразнили Руль-бабой. И телосложением, и широкой костью Альбина тоже пошла в мать. А еще, к папанькиному огромному сожалению, полным отсутствием каких-либо способностей. Мамашка школу вообще со справкой окончила, и че? Зато слушается мужа беспрекословно, скандалов не закатывает, на всех папанькиных баб внимания не обращает. И ей, Альбине, мозги не… в отличие от папули.
Чего только он не делал, чтобы хоть как-то впихнуть в дочкину голову минимальный объем знаний! Менял школы, нанимал репетиторов, орал, топал ногами, пытался применить и кнут и пряник. А когда обнаружилось, что Алюша еще и похотлива, словно мартовская кошка, с пятого класса спит с любым, кто согласится, Степан Петрович отправил наследницу в частный закрытый пансион для девочек в Швейцарию. Тоже выбрал местечко, ага.
Правда, определенный багаж знаний Альбина там приобрела. Причем не только научных. Но и тех нахваталась по ходу, даже немного немецкий с французским освоила.
Сначала папаша думал продолжить образование дочери за границей, но после некоторых, мягко говоря, не подлежащих широкой огласке событий в срочном порядке забрал Альбину домой, в Москву.
Здесь проще было разгребать кучи дерьма, с завидным постоянством организовываемые единственной наследницей.
Альбина знала, что отец давно уже махнул на нее рукой, сделав ставку на будущего внука, которого собирался растить сам. Раз уж так получилось, что других детей, кроме Альбины, не родилось (а байстрюков на стороне Кругликов плодить не собирался).
Но просто внука Степану Петровичу было мало, как и просто зятя. Ему нужен был мегазять, с хорошим набором генов, дабы улучшить породу Кругликовых, и с правильно заточенными мозгами, способными приносить миллионы на банковский счет.
Альбина поначалу смотрела на затею папаши с ухмылкой, особенно когда он объявил, КОГО выбрал в мужья своей непутевой дочуре. Офигеть, Мартин Пименов! Да за ним вон какие красули охотятся!
И не то чтобы мадемуазель Кругликова считала себя совсем уж уродиной, нет. С помощью пластики сейчас можно любой недостаток внешности исправить, так что в зеркало Алюша смотрела с удовольствием. Но ведь все знали, насколько Мартин повернут на чистоте и невинности своей будущей жены! И какой бы дурой Альбина ни была, даже ее куриных мозгов хватало на то, чтобы понять – она в списке возможных претенденток на роль мадам Пименовой даже на скамейку запасных не попадает.