Давай останемся никем
Шрифт:
– Дай сюда. Это моя тетрадь, - требую, понизив голос.
– Да-да, конечно, отдам, - обещает, сверкая глазами, чирлидерша, - только вот, знаешь, я тут подумала, почему бы тебе не сделать мне одолжение?
Вот оно что. Решила выгодно использовать ситуацию. Интересно, что потребует? Мне ведь и дать ей особо нечего.
По вспышкам в глазах понимаю, что это одолжение мне все же очень не понравится.
– Какое?
– Хочешь, чтобы я забыла о том, что ты грязная извращенка,
Что?
– Лив, что случилось? – слышу, как звенит голос подруги, но останавливаю её жестом.
После «грязной извращенки» во мне какой-то тумблер переключается. Заводится мотор, раздающий злость и презрение, и разгоняет это всё по крови.
Не обратив никакого внимания на Тару, эта зараза приближается ближе ко мне и заговорщицки шепчет:
– Познакомь меня с твоим братом.
Чего? Ошалело смотрю на эту ненормальную, пока на дне её зрачков рождается мечтательное выражение.
То, что она сейчас не о Скайлере, это и ежу понятно.
– Что ты хочешь от него?
– А вот это уже не твое дело. Твоё дело познакомить, а уж я найду, чем нам с ним заняться.
Стерва обмахивается моей тетрадью, потому как явно представила то, о чём говорит, и от меня с Тарой не укрываются мои огромные буквы на листе.
Бросаю взгляд на Тару и вижу, как она бледнеет. В карих глазах ненависть, руки сжались в кулаки.
– Зак не живёт дома. Он живёт в общежитии, - наблюдаю за тем, как моя тетрадь покачивается из стороны в сторону.
Моё свидетельство настоящих чувств к Скайлеру. То, что я пыталась скрыть от самой себя, а теперь если Сибилле захочется, об этом в одночасье узнает весь класс.
То, чего я так сильно боялась. Осуждение, смешки, в сотни раз выросшая вероятность того, что об этом узнают родители… всё и сразу. Комбо, черт возьми.
– Значит, позови его домой, - легко пожимает плечами змея, - и меня. А дальше можешь сваливать, я сама всё сделаю как надо.
Скрип зубов Тары слышно даже мне.
Но я не смотрю на неё. Все мое внимание нацелено на высокомерную циничную девчонку, готовую на всё для утоления собственных желаний.
В груди зреет горячий шар. Закипает, растекаясь по организму. Я дышу. Дышу очень часто, потому что понимаю, что сейчас случится то, что мне могло присниться только в страшном сне.
Поворачиваю голову на Тару. В данный момент это не моя подруга. Это сгусток злости, чёрной и тягучей. Она понимает, что если я сейчас не соглашусь на условие Сибиллы, то весь класс узнает о моих чувствах. Буквально каждый станет свидетелем… И думает, что я поступлю совсем наоборот, согласившись на условия этой стервы.
А я вдруг понимаю, что нет.
Мой панцирь, как когда-то сказал Скайлер, с грохотом трескается
– Нет, - произношу твёрдо.
Я как никогда уверена в том, что говорю. И это не из-за Тары, которая, судя по всему, удивлена не меньше распахнувшей глаза Аллен. Даже если бы я и устроила встречу этой подстилке с братом, он бы попросту вытолкал её из дома. Сейчас я делаю это ради себя.
В кои-то веки хочу совершить поступок не ради кого-то, а только для себя!
– Неееет? – угрожающе растягивает буквы Сибилла.
– Ты хорошо подумала, Харт? Хочешь стать посмешищем?
– Хочу, чтобы мой брат даже не подозревал о существовании такой стервы, как ты.
Взгляд Сибиллы темнеет. Она резко выпрямляется и выкрикивает:
– Эй, народ. А что у меня есть?
– широкая злобная улыбка растекается на её лице, когда эта язва разворачивает ко всем мою тетрадь.
– Рой, кажется, я знаю, почему тебя опрокинула Оливия. Наша пай девочка влюблена в… собственного брата.
В классе на долю мгновения повисает гробовая тишина. Убийственная, тяжёлая, но я выдерживаю её. Как и то, что уже через секунду в спину летят ошарашенные смешки и присвистывания.
Страшно, я совру, если скажу, что мне не страшно. Очень-очень. Мороз по коже бежит и грудь сдавливает канатом. Но я не покажу этого им больше.
Спокойно встаю из-за парты под прицелом трех десятков пар глаз.
– Скайлер, а ты знал, что твоя сестрёнка по тебе сохнет? – продолжает добивать Аллен, глядя при этом мне прямо в глаза и смакуя моё унижение.
Думает, он меня высмеет? Посчитает ненормальной? Какое же огорчение её ожидает.
– Оливия, как не стыдно, - уже открыто смеётся змея, я же только выше вздергиваю подбородок.
– По крайней мере, в моей тетради одно имя, человека, который мне по-настоящему нравится. А если бы ты записывала каждого, с кем имела возможность путаться, в нашем классе можно было бы легко сменить обои.
Разворачиваюсь и, рывком сняв со спинки сумку, забираю у нее тетрадь и направляюсь к проходу. Ребра вибрируют от того, как сильно о них бьётся сердце.
– Ты обалдела? Забыла с кем говоришь? – прилетает мне шипение в спину.
– Мастерс, задержи её, мне надо кое-что ей втолковать.