Давай отпразднуем развод

Дейв Лаура

На нее точно повлиял абсент. Раньше она бы испугалась задать такой вопрос, если бы хорошенько подумала. Джорджия медленно качает головой:

– Нет. Дэнис хочет дождаться рождения ребенка.

– Чтобы пожениться?

– Чтобы поговорить.

Джорджия тянется к бутылке и берет ее у Мэгги. Вдыхает запах абсента и отдает бутылку обратно.

– Слышала афоризм Оскара Уайльда «Все женщины со временем становятся похожи на своих матерей»? Вроде это он сказал. Знаешь цитату? «Все женщины со временем становятся похожи на своих матерей. В этом их трагедия».

Мэгги

снова чувствует резкую боль в сердце. Слово «мама» напоминает ей о том, чего у нее никогда не было. Сколько лет должно пройти после ее ухода, двадцать или больше? Имеет ли какое-то значение слово «должно»? Нет смысла отрицать прошлое. Мать ушла и так и не вернулась, а Мэгги не сделала ничего, чтобы ее разыскать. Или отпустить. Возможно, в этом и есть разница, признать которую Мэгги боится.

– Я недавно над этим размышляла, – говорит Джорджия. – Я люблю маму, но я немного волнуюсь, что слова Уйальда – правда. – Она смотрит на Мэгги. – Думаешь, правда?

Мэгги качает головой. Если они станут похожими на матерей, тогда Мэгги рано или поздно бросит людей, которые ее любят больше всего на свете. Она решит, что ей слишком тяжело, или неудобно, или сложно, и уйдет. Но разве она не поступает так постоянно? Всегда. Именно Мэгги всегда уходила, находя всевозможные предлоги – карьера или что-то еще, – даже когда искать было особо не надо.

– Надеюсь, что нет, – отвечает она.

– Я тоже, но думаю, ему всегда было трудно с нами общаться. Мы все смирились с этой его чертой. Таким он был всегда. Ему всегда хотелось побыть одному и почувствовать себя не зацикленным на семье. И знаешь, мама всегда его защищала. Всегда его поддерживала.

Мэгги только через пару минут понимает, что Джорджия говорит о Томасе. О том, как видит бывшие отношения матери и отца.

– Меня волнует, что мама делала так неосознанно. Ее никогда не заботило собственное пространство, свои потребности, ей несложно было сказать «вашему отцу нужно то-то и то-то». Словно в ее обязанности входило заставить нас понимать отца. А не в его. – Джорджия замолкает. – Не хочу такой быть.

– Какой?

– Всегда стараться.

Мэгги смотрит на Джорджию, которая начинает двоиться. То ли от неудачной попытки Мэгги сконцентрироваться, то ли от затуманенного абсентом взгляда – или от того и другого. Мэгги глубоко вздыхает, усиленно моргает и смотрит на небо: голубизну сменяет тьма.

– Боишься, что так и есть? – спрашивает Мэгги.

– Нет, – отвечает Джорджия. – Боюсь, что так думает семья.

Мэгги удивленно смотрит на собеседницу:

– Какая разница, что они думают?

– Боюсь, они меня убедят.

Мэгги держит бутылку, наливает в стопку четверть глотка – даже не четверть, а чайную ложку. И поднимает вместо ответа. Затем передает Джорджии.

Джорджия выпивает.

– Боже, я знала, что ты меня успокоишь, – говорит она и вытирает рот. – В тебе есть что-то такое всезнающее, опытный взгляд. «Я так великодушна к тому, что люблю в людях».

– Вау! – восклицает Мэгги. – Могу только представить, что бы произошло, если

бы я налила тебе целую стопку.

Мэгги улыбается чуть ли не первый раз за день. «Все будет хорошо», – думает она. Она пойдет домой и выспится, протрезвеет после абсента. Подготовится к сегодняшней вечеринке. А завтра они с Нейтом уже будут ехать в Ред-Хук.

Вдруг Джорджия снова говорит:

– У меня возникло такое ощущение, как только ты вылезла из автобуса. Такое приятное, мне сразу стало легче. Я волновалась. Подготовила темы для разговоров на случай, если возникнет неловкая пауза. Например, Нейт сказал мне, что ты любишь музыку. Можно было об этом поговорить. С первой женой Нейта ничего не вышло. Даже заготовки не спасли ситуацию. Я честно пыталась быть вежливой, но она все так усложняла. Правда усложняла.

Вначале Мэгги уверена, что ослышалась. Пока не убеждается в обратном.

– Райан никогда даже не пыталась найти со мной общий язык. Он была не такая. Какая-то другая. Знаешь, тип девушки, которую ненавидишь из-за того, что в чем-то хочешь быть на нее похожей? Холодная, но иногда очень милая, заставляет мужчин за ней бегать в надежде снова почувствовать ее нежность. На один день. И то если они поймут, как ей угодить.

У Мэгги кружится голова. Кажется, она сейчас свалится. Мэгги держится за край скалы, буквально за него хватается, пытаясь равномерно дышать и не смотреть на Джорджию.

– Райан? – наконец спрашивает она.

– Да, Райан.

– Райан?

– Странное имя для девушки, правда? Но поверь, оно ей прекрасно подходит, – говорит Джорджия и качает головой с явным презрением. И как только она наконец понимает, что Мэгги понятия не имеет, о чем говорит Джорджия, она качает головой все медленнее, пока не замирает. – Погоди, почему ты на меня так смотришь?

Мэгги не отвечает.

– Он не сказал тебе, что был женат? Не могу поверить. Он не рассказал тебе о Райан?

– Думаю, пора уже перестать произносить это имя, – говорит Мэгги.

– Как он мог не сказать? – Джорджия хватается за голову. – Кошмар! Какой кошмар! Нейт меня убьет.

Мэгги не слушает. Она уже поднялась и идет к машине. Но поскальзывается на скале и царапает лодыжку, едва успевая поймать бутылку с абсентом. Но все-таки ловит и идет дальше.

– Держись! – Джорджия бежит по скалам следом. – Куда ты идешь?

Он был женат. Нейт был женат. На женщине, о которой Мэгги никогда не слышала. Не знала до сегодняшнего дня. Такого она понять не сможет. Его лжи нет оправдания.

– Не знаю.

Она идет в обратном от машины направлении. Просто куда-то идет.

– Тебе нужно успокоиться, Мэгги. Тебе нужно успокоиться, и я тебе все объясню.

Мэгги не может успокоиться. В глазах у нее стоят слезы. Она их чувствует. Нога ноет. Боль обостряется из-за того, что она стоит. Из-за абсента мысли словно в тумане. Мэгги не уверена, знает она меньше или больше того, что и так бы узнала. Ей кажется, она знает меньше. Поэтому не уверена, что примет правильное решение.