Давай отпразднуем развод

Дейв Лаура

– Папа? – Джорджия поворачивается и смотрит на Гвин. – Я говорю о твоем сыне. Твоем сыне и его невесте. Я говорю об ужасном стечении обстоятельств, в которых я невольно замешана. Он не сказал ей о Райан. Ты знала?

– Да, он мне сказал.

– Кто-то должен был мне сказать!

Гвин кладет руку на спину Джорджии и начинает возиться с «молнией»: сначала медленно ее опускает, потом вынимает ткань. Гвин сосредоточенно думает над тем, что сейчас скажет дочь.

– Мы только что ходили в «Хаус».

– Ресторан Райан?

– Да,

ресторан Райан. Со мной или без меня, Мэгги бы все равно туда пошла, потому я решила, что мне лучше съездить. Когда мы приехали и она пошла в ресторан, я позвонила Нейту. Ничего лучше не смогла придумать. – Джорджия замолкает. – Они вернулись. Я слышала, как они вернулись, поэтому побежала сюда. Побежала, не застегнув до конца «молнию», и сейчас ее заело.

Гвин пытается представить, о чем говорили девушки, о чем сейчас говорят Нейт и Мэгги и могли ли оба разговора закончиться хорошо. Гвин смотрит на дочь.

– Он должен был ей сказать. Еще давно. Тебе правда не стоит себя винить. Хорошо, что все выяснилось. В этом нет твоей вины.

– Нет. Виновата ты.

– Я?

– Из-за сегодняшнего события происходит много всего плохого. Из-за празднования развода много что происходит.

– Празднования развода? Как это связано?

– В воздухе витает какое-то особое настроение. – Джорджия начинает очень горько, навзрыд плакать, обессиленно садится матери на колени. – Не могу дозвониться до Дэниса.

– Понятно.

Гвин обнимает дочь. Джорджия качает головой, вытирает глаза.

– С тех пор как он уехал, все стало сложнее, и когда я здесь, мне действительно плохо. Из-за этого я гадаю, мы правда счастливы вместе или он в любую минуту позвонит и скажет, что остается в Небраске с какой-то девушкой с асимметричной стрижкой, несчастной снобкой и бывшей хипстершей, которая переехала в Омаху только из-за того, что в Нижнем Ист-Сайде закрывают все нормальные концертные площадки, чтобы строить на их месте «синие башни» [17] . Отстой, но так и есть.

17

«Синяя башня» (Blue Tower), она же «Синий кондоминиум» – жилой небокреб, построенный в Нью-Йорке в 2007 году.

– О чем ты?

Джорджия понурилась.

– Я ни в чем не уверена.

Гвин гладит дочь по спине и затем поднимает ее на ноги, при этом застегивая «молнию».

– Джорджия, – говорит она. – Послушай меня секундочку. Ты опережаешь события. Если ты до него не можешь дозвониться, значит, он, возможно, в самолете. Ты об этом не думала?

– Думала, конечно, но ты так говоришь, словно тебе именно этого и хочется. Словно ты не думаешь, что мне без него лучше.

– Я никогда такого не говорила.

– И не нужно.

Гвин размышляет над словами

Джорджии, и ей не хочется, чтобы они оказались правдой. Если же все так и есть, она не справилась с поставленной задачей: Гвин хотела воспитать детей не так, как воспитали ее. Ей хотелось, чтобы дети получали только то, чего они сами для себя хотят, даже если она с ними не согласна и не на это надеялась. Ей казалось, что в основном у нее все получалось, но, видимо, нет. Нет, раз ей не удалось их убедить в том, что она всегда за них горой, несмотря ни на что.

– Просто тебе кажется, что мы такие же, как вы с папой, – говорит Джорджия. – Но это не так.

– О чем ты?

Джорджия замолкает.

– Ты думаешь, я люблю его больше.

Гвин не может посмотреть Джорджии в глаза, так как увидит, как они горят. Грустно. Больно. Может, она обиделась, но думает лишь о том, как избежать таких ситуаций? Как вытащить дочь из депрессии? Если она уже переживала такие грустные моменты, то матери хочется их вернуть, все вернуть и взваливать эту ношу на себя. Принимать другие решения, быть храбрее, предпринять какие-то действия, чтобы дочь понимала, что достойна самого лучшего, и не пыталась от этого отказаться.

Гвин убирает мокрые волосы с шеи и ждет пару минут, чтобы снова заговорить, ждет в надежде, что небольшая передышка поможет Джорджии услышать маму, поможет Гвин услышать саму себя. Но понятия не имеет, что сказать. Какие слова ободрят дочь? Она никого не напугает, произнеся их вслух?

– Ты знаешь, что была зачата на концерте Пита Сигера?

Джорджию передергивает.

– Мм, нет. И желательно, чтобы я такого больше не слышала.

– Почему я тебе никогда не говорила?

– Я не спрашивала.

– Ну да. Вечер так хорошо начинался. Мы поехали его послушать на север штата Нью-Йорк. Не помню названия, но где-то рядом с Бикон, в штате Нью-Йорк. Ночь выдалась чудесной. Звездное небо, красота. Только мы с твоим отцом начали из-за чего-то ругаться. Мелочь какая-то, но я побежала к машине вся в слезах. Я тогда еще очень боялась, что из-за ссор мы можем расстаться, и, когда он подошел к машине, я на него, можно сказать, набросилась.

– О, боже! – Джорджия закрывает руками уши. – Чем я заслужила все эти признания? Зачем ты это рассказываешь?

Гвин усаживает дочь на кровать, собираясь возобновить возню с застежкой.

– Просто, – говорит Гвин, – мои родители никогда мне ничего не рассказывали. Все держалось в секрете, в тайне. И я вечно напоминала себе о собственном обещании: когда у меня будет своя семья, все будет по-другому. Я хотела вам все рассказывать. Даже мелочи, как историю про концерт. Потому что это помогает узнать о себе что-то новое. Ведь, может, именно поэтому ты так любишь музыку.

– Маловероятно.

– И все же. Думаю, у меня не вышло быть открытой?