Давай поспорим?
Шрифт:
Я впервые задумался над тем, что значит любить. Это в фильмах все прекрасно объясняют, рассказывают, ты слышишь их диалоги, их признания и вроде как проникаешься и радуешься за героев. По факту я сейчас третий день сижу и туплю в потолок. Потому что все достало. Все не так, как должно было быть. Изначально.
Я делаю свою работу, езжу по делам, разговариваю, считаю, анализирую. Раньше я кайфовал от этого ритма, от драйва. Но не сейчас. Хочется поставить все на паузу. Переосмыслить. Может это часть какого-то внутреннего взросления. Ну знаете,
“Нравится мне Сашкина походка, нравится мне Сашкины глаза”
— Ну что тебе от меня надо?
Звонок друга я сбрасываю.
Вот так эгоистично хочу на все забить.
Звонок в дверь — приехала доставка, сегодня чуть раньше, чем обычно.
Открываю дверь и уже протягиваю руку, чтобы забрать пакет с едой.
Она стоит и обнимает себя рука. Дурочка, не взяла зонт и попала под дождь. Стоит и пытается согреть себя руками, губы дрожат, а глаза огромные, карамельные. В них такое тепло, что я не понимаю, почему она не может согреться, от них.
Мы смотрим друг на друга. Я еще в полном шоке, что Настя стоит на пороге моей квартиры. Сама. Она пришла сама. И Настя, с такой надеждой в глазах.
— Я могу пройти? — слышу я ее тихий голос.
— Черт…конечно, извини. Ты наверно замерзла?
— Да, есть немного, — первая улыбка.
Она осторожно проходит и так же, как и в первый наш вечер, озаряется по сторонам. Ищет кого-то или что-то. Кого? Другую женщину?
Только раздеваться не спешит. Я вижу, как она настраивает себя на разговор. А мозг мой вскипает от того, сколько мыслей пронеслось у меня в голове. Ее прощание уже слышал, ее молчание уже терпел, да и терплю, ее отсутствие тоже пережил, хоть и боль была адская. Что еще мне уготовила моя львица?
— Чай? Кофе?
— Кофе хочу, — вторая улыбка.
Снимает с себя куртку и разувается, все так же осторожно. Она боится, что пришла не вовремя.
Звук перемолки зерен в кофемашины — единственный шум, который царит в квартире. А мы стоим и смотрим друг на друга. Смотрю на ее губы, которые сейчас украшает третья улыбка и по моему телу разливается тепло.
Я не знаю, что испытывает человек, когда понимает, что напротив него стоит та, кто для него — все. Но уверен, что это тепло и эйфория. Я стал цельным. Нет, безусловно, я знаю, что у меня две ноги, две руки, две почки, сердце мозг, один член и два яйца. Но глядя на нее, улыбающуюся, милую, родную… Вот оно… то чувство… Завершенности. Все на месте. Моя душа на месте и мне хорошо. Потому что она рядом. Она пришла ко мне.
Наблюдаю, как она помыла руки и достала две чашки кофе. Молчу, что за сегодня это будет моя четвертая чашка, слишком нравится за ней наблюдать. Потом она наливает ароматную жидкость по чашкам и ставит на столешницу.
— Представляешь, я в Мюнхене пробовала классное блюдо, национальное. Называется, шварцбайтен. Нет, шванбратен. Черт, швайнбратен. Вот. Тяжелый
Настя сидит за столом, покачивая ножкой и вижу, что уже освоилась, прошла скованность и судорожность. Она в открытую рассматривает меня и обстановку. Сравнивает, что изменилось? Да ничего я не менял, Настя.
— Я нашла в Москве, где делают это блюдо. Давай сегодня на ужин закажем?
— Как скажешь. Это вообще съедобно? Я в плане еды не особо немцам доверяю.
— Да, очень вкусно. Просто запеченное мясо.
Улыбка. Смех. И все-таки робкие шаги в мою сторону.
— Иди ко мне, Каренина.
Настя подбегает ко мне и бросается на шею и с такой силой обнимает, что, наверное, так чувствуется счастье. Оно теплое, с тоненькими ручками, но сильно обхватывающие шею, с ароматом лаванды и еще чем-то едва уловимым, женским. Это уют. И запах красивого женского тела.
А потом смотрю в ее глаза, родные, она может улыбаться только ими. И целую. Так, как никогда раньше, потому что раньше не было. Были ошибки, были тайны, были лишние ожидания и неоправданные надежды. А сейчас есть мы.
Только губы остались такими же мягкими и податливыми. С острым язычком, который в порыве страсти могу слегка прикусить. Вот как сейчас.
Чувствую, как месяц без секса дает о себе знать, как кровь приливает к члену, и еще пара секунд и Настя почувствует мое желание. Оно будет упираться ей в живот.
Стон, который исходит от нее, такой долгожданный и вкусный, что хочется, чтобы она делала это постоянно. Он как музыка для меня. И, похоже, завожусь не я один. Замечаю, как Настя расстегивает кофту. Бешено как-то, рвано. Ждала меня. Ну а в джентльмена я никогда не играл и уложил ее прямо на диване, рядом с которым мы и стояли.
— У тебя точно не было никого все это время, Рома? — спросила она первая, слышу, как дыхание только восстанавливается.
— Нет, Насть.
— Это хорошо. Я поняла, что очень ревнивая.
— Я оказался тоже. Боялся, что найдешь кого-то в детчляндии и оставишь меня.
— Меня вообще на свидания там приглашали.
— Чего?
Сгребаю ее в охапку и подминаю по себя.
— И что? Сходила? — смотрю на нее остро и жестко, пусть только попробует сказать что да, укушу.
— … нет.
— Хорошо, — укладываюсь обратно и обнимаю ее.
— Его звали Хильберт.
— Настя!!!
— Ну что?
— Оторвал бы ему его хиль.
— Ром… А что теперь будет… с нами?
Я приподнялся на локоть и смотрю на нее. Неужели ничего не понимает? Неужели думает, что это просто очередная блажь, очередной спор?
— Что хочешь ты?
— Я…
Настя встала и утянула за собой сорванные мной вещи. Глупенькая, вижу, как потряхивает ее, никак не может лифчик застегнуть.
— Настя, стой…
Не выдержал. Встал, взял ее руки, поцеловал тыльную сторону. Вижу, как она дернулась, пытаясь их вырвать, но я их крепко держал. Возможно, знал, что она это сделает.