Давай поженимся! (сборник)
Шрифт:
— Какой вопрос-то? — удивилась мама. — Что требуется узнать?
— Сами посчитайте. Было тридцать рублей, ведь мужики сдали по десять, им вернулось по рублю, то есть в итоге они заплатили каждый по девять. Девять на три — двадцать семь. И два рубля у пацана. Двадцать семь плюс два — двадцать девять. Куда рубль делся?
— Погоди! — нахмурился папа. — Почему не сходится? Давай сначала. Значит, было тридцать рублей…
Вася повторил задачку.
— Может, мальчик рубль спрятал, но не признается? — предположила мама.
— Тогда бы отразили в условиях, — почесал затылок папа. — Еще раз. Двадцать семь рублей у мужиков. Два — у
— Это и требуется узнать, — пожал плечами Вася.
Мама Васи, которую звали Светланой, очень нервничала в ситуациях, когда подрывался авторитет Васиного папы, которого звали Петром. Света имела обыкновение превозносить таланты мужа и шла на лукавые хитрости, чтобы замаскировать его недостатки. Если перед глазами у мальчика нет достойного примера отца, считала Света, то из ребенка может вырасти малодушный или, хуже того, подлый человек. Эта политика, с одной стороны, создавала для Петра трудности — постоянно находиться на высоте под требовательным взором жены было непросто. С другой стороны, Света покрывала преступления, за которые другая жена плешь проела бы.
Например, приходит Петя домой сильно выпивши и сильно грязный (по дороге упал в глубокую лужу, выплыть удалось не сразу).
— Па-ап! — таращит глаза сын.
— Ах, Петя! — восклицает супруга. — Ты опять сражался с хулиганами? Защищал бедную старушку или несчастную девушку?
— Стршку, — заплетающимся языком подтверждает Петр, с одежды которого стекает на пол грязная вода.
— Пап, правда? Ты дрался? — восхищенно переспрашивает Вася.
— А то! — гордо вскидывает Петр нетрезвую голову.
Семейная жизнь Петра заключалась в балансировании между идеалом, которым он обязан представляться в глазах жены и сына, и разгильдяем, чьи выходки легко прощаются и покрываются. Не перебрать с идеальностью или с разгильдяйством, не вынудить Свету поставить окончательный штамп — было главной заботой Петра. Как, впрочем, и любого другого женатого мужчины, который мечтает о том, чтобы жена видела в нем царя небесного, но не видела забулдыгу, лентяя и обманщика. О том, чтобы видели просто нормального человека, почему-то не мечтают.
Детская задачка, условия которой казались элементарными, но только на первый взгляд, могла основательно поколебать авторитет родителей, что самое печальное — отцовский авторитет. Петя хмурился, решая в уме, Света нервно дрыгала коленкой, Вася терпеливо ждал, когда ему подскажут решение.
Света очень удивилась бы, скажи ей кто-нибудь, что ее последующему действию учат разведчиков в шпионских школах, менеджеров — на дорогущих курсах по методике ведения переговоров, да и всех тех, кому по роду службы приходится пускать пыль в глаза. Света никогда не хотела быть шпионкой, никаких престижных академий не заканчивала, а только медучилище. Пыль в глаза пускать ей, старшей лаборантке, — преступно, ведь человек сдал кровь, чтобы диагноз узнать, то бишь количество лейкоцитов и скорость оседания эритроцитов.
Итак, до хитрого способа переключения внимания собеседника Светлана дошла своим умом, интуитивно.
— Вася, что ты пристал со своей задачкой? — сказала она как бы в досаде. — Потом папа тебе решение скажет. Надо, сынок, и своим умом жить! Сейчас наш сериал по телевизору будут показывать. А ты иди к себе в комнату, позанимайся русским дополнительно.
Вася с удовольствием отбыл и, конечно, не учебник русского
Петя и Света смотрели сериал, на который хитрые телевизионщики подсадили их как наркоманов на героин. Вроде ерунда, примитив, несостыковки, небывальщина, после просмотра плюешься. Но завтра в назначенный час ты снова у телевизора. Надо же все-таки увидеть, как бравый следователь поймает главаря глубоко законспирированной банды, щупальца которой на десятой серии в правительство протянулись. И вернется ли к мало оплачиваемому следователю жена, изменившая с вальяжным олигархом?
Супруги не комментировали действие, как делали это обычно. Петя не ловил сценаристов на очевидных ляпах, когда герой уехал в Саратов, а вернулся из Самары, не насмехался над гримерами за то, что у героя в одной сцене фингал под правым глазом, а в следующей — под левым. Этакий блуждающий фингал. И Света молчала, даже когда показывали сцены в больнице. Ни один сериал не обходится без госпитальных сцен. Важный свидетель лежит в больнице (раненый или умирающий), к нему приходят следователи или родственники. И все в — белых халатах! Возмутительно! Белые халаты для посетителей отменили лет двадцать назад. Сменная обувь или бахилы, но никаких халатов! Можно подумать, сценаристы и режиссеры настолько счастливые люди, что никогда в больницах не бывали.
Сегодня просмотр проходил без саркастических замечаний, призванных сгладить недостойность культурного досуга. Петр и Света молчали, потому что продолжали решать в уме головоломку.
— Чертов рубль! — сказал Петр во время рекламной паузы.
— Я тоже все время об этом думаю, — откликнулась Света. — Не могли деньги пропасть.
— Тут какая-то хитрость.
— Верно. Петя, надо решить. Если продавцы на рынке узнают про этот фокус, пуще прежнего дурить будут.
Света совершенно не переносила, когда ее пытались обсчитать. Ей не денег было жалко, а поруганной чести.
— Я и решаю! — огрызнулся Петя. — Что там продавцы, перед сыном краснеть не хочется.
— Ой, это главное!
Задачка не решалась. Ночью супругам снились кошмары. Светлане — летающие чемоданы и бегающие кровати (в задачке фигурировали командированные мужики). Петра во сне заваливало деньгами: купюры сыпались, текли рекой, застилали пол, поднимались вихрем, от них не было спасения, и терзала (во сне терзала) мысль о конкретно-жизненной непригодности денег — ни на туалетную бумагу пустить, ни на растопку — сильно дымят. Петр проснулся с мучительной тоской человека, которому пришло откровение: всю жизнь за деньгами гоняешься, а они — презренная макулатура. Света, очнувшись, первым делом стала вспоминать, к чему снятся кровати и чемоданы, но вспомнить не могла, поскольку в сонниках, которыми зачитывалась, эти предметы не фигурировали.
За завтраком родители были хмуры и молчаливы. Вася напрягся: обиделись на глупую задачку-шутку? Взрослые не любят детских шуток. Когда у бабушки в громадную коробку с лоскутками Вася на дно положил диктофончик, на котором были записаны стоны, бабушка чуть с ума не сошла, носилась по квартире и брызгала святой водой из бутылки от кока-колы. Потом схватила Васю, чуть не задушила в объятиях и велела дедушке со второй бутылкой бегать по комнатам, «нечистого» изгонять. У бабушки не только лоскутков вагон, но и стратегические запасы святой воды. Васе пришлось признаться, откуда стоны. Бабушка рассвирепела, орала, что Вася урод, весь в отца и в дедушку.