Давай поженимся!
Шрифт:
Люси кивнула.
– Мне не велено говорить, куда мы поедем, это большой секрет, но уж вам, если хотите, я расскажу.
– Да, пожалуйста… Я бы хотела узнать, – пробормотала Салли, бросая беспокойный, виноватый взгляд на Роуз, чье лицо выражало неодобрение.
– Уймись, Салли! – вполголоса потребовала Роуз. – Ты, я прекрасно знаю, неисправимая сплетница, но, ради всего святого,
– Значит, так. Сначала мы полетим на воздушном шаре, потом на самолете, а потом будем долго-долго плыть на лодке вверх по Амазонке.
– Правда? – Салли выпучила глаза.
– Еще какая правда, – кивнула Люси, глядя на Салли чистыми, невинными глазами.
К радости малышки, Салли извинилась, быстро повернулась и ушла – разносить новость среди гостей.
– Это очень некрасиво! – выговорила Роуз маленькой девочке, стараясь сохранить строгое выражение лица, хотя ей хотелось смеяться над Салли, которая схватила кого-то за рукав, чтобы как можно скорее поделиться услышанным. – Я прекрасно знаю, куда вы едете, и маме наверняка не понравилось бы, что ты сочиняешь такие небылицы.
– Но я все время держала за спиной скрещенные пальцы! – возразила с очаровательной улыбкой Люси. – А мама не рассердилась бы – я слышала, как она говорила, что для миссис Фрейзер нет большего удовольствия, чем узнавать чужие истории.
– Все-то ты слышишь, что надо и что не надо, – с суровым видом усмехнулась Роуз. – Пора нам, однако, подойти к твоим родителям. Но они, похоже, куда-то направились. – И Роуз стала протискиваться с Люси сквозь толпу гостей, стараясь не столкнуться с официантами в черных фраках, разливающими по бокалам пенящееся шампанское.
– Ну и как, миссис Уорнер? – прошептал Макс на ухо Эмбер, схватил ее за руку и втолкнул в небольшой кабинетик рядом с главным залом. – Как вы чувствуете себя снова в роли замужней женщины?
– Поскольку до этого я никогда не была по-настоящемузамужем, мне очень трудно делать сравнения, – с нежной улыбкой ответила Эмбер, радуясь, что с лица Макса, этого энергичного, жесткого дельца, сошло то нервическое, чуть ли не болезненное выражение, с которым он, к ее удивлению, ходил
– О любовь моя! – вздохнул Макс, заключая ее в объятия. – Знаю, это было глупо, но я жил под гнетом страха, что ты в самый последний момент передумаешь и откажешь мне. Сегодня я всю ночь глаз не сомкнул! – сухо усмехнулся Макс и длинными загорелыми пальцами, дрожащими от волнения, нежно погладил ее лицо. – Когда я утром увидел, как ты от аналоя шагнула мне навстречу, я едва не закричал от радости. До сих пор не могу поверить своему счастью, что я снова обрел тебя. А сердечная мука, от которой мы оба страдали столько лет, осталась в прошлом. Навсегда.
– Да-да, навсегда! – прошептала Эмбер, чувствуя себя так, словно она плывет надо всеми на облаке блаженства и счастья.
А Макс наклонил темную голову и поцеловал жену долгим страстным поцелуем, сразу же пробудившим в них обоих желание. Но тут их ласки прервал высокий громкий голосок Люси:
– Все вас разыскивают, но я сразу догадалась, где вы можете быть! – (Макс улыбнулся девчушке, не выпуская Эмбер из рук.) – Идите быстрее! – нетерпеливо попросила Люси. – Тетя Роуз говорит, что пора разрезать торт и произносить речи.
– Неужели я должен произнести речь? – вздохнул Макс, предпринимая последнюю попытку избежать тягостной обязанности. – Мне не страшно выступать перед любым сборищем бизнесменов, но тут я буду явным посмешищем.
– Скажешь одну-две фразы, и дело с концом, – твердо заявила Эмбер.
– Не бойся, папа, – вставила свое слово Люси. – По-моему, ты не можешь быть посмешищем. Я только что говорила тете Роуз, что ты очень красивый.
– После того как публика выразила мне вотум доверия, у меня не остается выбора, – улыбнулся Макс дочке. – Я, конечно, очень польщен твоими словами, Люси, – продолжал он, ведя свое семейство обратно к гостям, – но, если ты хочешь видеть настоящую красоту в сочетании с нежным, любящим сердцем, тебе надо лишь взглянуть на твою маму.