Давай притворимся, что этого не было
Шрифт:
– Но тебе же все равно было приятно, когда ты подумал, что приедешь домой, так ведь? – задорно спросим мы его в канун Нового года. – А если серьезно, то мы точно приедем тебя забрать завтра. Больше никаких клизм и лекарств для сердца! Мы поедем в цирк! Это будет здорово! Ты должен нам довериться!
Ему определенно не стоит нам доверяться.
Вот о чем я думала в ту ночь, когда отец разбудил нас со своей «волшебной» белкой. Мой отец, казалось, почувствовал, что я планирую месть, связанную с домом престарелых и цирком, и попытался, сведя вместе брови, вернуть наше доверие.
– Серьезно, эта белка волшебная, – сказал он. – Смотрите. Я вам докажу.
Он
– Привет, белочка. Как зовут мою старшую дочь?
Белка посмотрела на моего отца, потом на нас… И будь я проклята, если эта белка не вытянулась и не прошептала что-то моему отцу прямо на ухо.
– Она сказала «Дженни», – самодовольно заявил мой папа.
Это было весьма впечатляюще, однако мы с сестрой поспешили заметить, что на самом деле не слышали, чтобы белка произносила мое имя, и что, скорее всего, белка просто искала еду в волосатых ушах моего отца. Отец вздохнул, явно разочарованный такими скептически настроенными детьми, ну или комментарием про волосатые уши.
– Ладно, – угрюмо сказал он, недовольно фыркнув и снова заглянув в коробку из-под крекеров. – Белочка-белочка… сколько будет два плюс три?
И эта удивительная, волшебная, чудесная белка подняла свою маленькую беличью лапку. Пять. Гребаных. Раз.
Тут же я поняла, что эта волшебная белка поможет мне выбраться из этой техасской глуши. Эта белка принесет мне деньги, игрушки, а также возможность появиться в «Сегодня вечером» [10] . Я назову ее Стенли и найму швею с Кубы по имени Хуанита, которая будет шить для нее крошечные кожаные костюмчики. Пока я раздумывала над тем, что пойдет Стенли больше – мягкая фетровая шляпа или берет, – мой отец широко улыбнулся и раскрыл коробку, в которой пряталась белочка.
10
The Tonight Show – американское вечернее развлекательное ток-шоу, выходящее с 1954 года. – Прим. ред.
Стенли выглядел… странно. Его живот был большим и вытянутым и свисал, словно огромное пивное пузо. «У Хуаниты будет много работы», – подумала я про себя. И тогда я поняла, что крошечные задние лапки Стенли безжизненно болтаются, и что мой отец ЗАСУНУЛ СВОЮ РУКУ ВНУТРЬ БЕЛКИ.
– Мать твою, да ты психопат! – сказала бы я, не будь мне восемь. По рукаву моего папы стекала кровь, и мой разум с трудом пытался осознать, что происходит. На какое-то мгновение я подумала, что Стенли Волшебная Белка был жив все это время, пока несколько секунд назад мой отец не решил устроить ему своеобразный ректальный осмотр, который ужасным образом вышел из-под контроля. Потом я поняла, что, скорее всего, мой отец просто нашел эту белку мертвой на дороге, вспорол ей живот, а затем решил использовать в качестве абсурдной перчаточной куклы из самой преисподней.
Лиза захихикала и засунула свою руку в задницу мертвой белке. Для ее хрупкого детского разума это было слишком. Ей было всего шесть, и она попросту спятила. Пока она засовывала руку по локоть в беличий труп, я сделала мысленную заметку и начать проверять, что написано сзади на коробках с молоком, потому что мои настоящие родители, которые, скорее всего, потеряли меня в кинотеатре, должно быть, теперь сильно волновались по поводу моей пропажи. Я успокоила себя мыслью о том, что они сейчас, скорее всего, на собрании общества защиты животных, куда пришли, чтобы пожертвовать огромную сумму денег от имени своей давно потерянной дочери.
– Ох, ей бы это так понравилось, – говорила моя настоящая мама, утешая моего отца (графа), когда они вместе прикладывали всевозможные усилия, чтобы приобщить соседние округа к миссии по спасению луговых собачек.
Многие годы спустя у моей сестры родилась дочь, которую назвали Гэби. Мой отец (судя по всему, ошибочно решивший, что я вспоминаю историю про мертвую белку каждое Рождество, отдавая дань уважения своему счастливому детству, а не из-за посттравматического синдрома)
– Деда, – ласково прошептала она, – просыпайся и поздоровайся.
В этот момент отец закричал, словно маленькая девочка, а затем Гэби закричала в ответ, а затем вскинула руки вверх, и мертвый енот полетел в дверной проем на кухню и приземлился у ног моей сестры. Нормальный человек упал бы в обморок или хотя бы закричал: «Какого хрена?!», но к этому моменту в летающих енотах и орущих дома людях для Лизы уже не было ничего необычного, так что она пожала плечами и продолжила готовить.
Позже Лиза позвонила мне, чтобы рассказать эту историю, и я пообещала купить Гэби пони за то, что она за нас отомстила, однако позже мне стало немного жалко нашего отца, потому что никто с таким высоким давлением, как у него, не заслуживает того, чтобы проснуться под пристальным взглядом пустых глазниц мертвого енота, который поглаживает тебя по щеке. С другой стороны, опять же, приносить ребенку изувеченную белку в коробке из-под крекеров тоже не совсем здравая идея, так что, полагаю, мы практически в расчете.
Кстати сказать, я не смогла найти фотографию Стенли, изувеченной белки (наверное, потому что идея сфотографировать беличий труп приходит всем слишком поздно), однако у меня есть фотография, на которой мой папа кормит из бутылочки детеныша дикобраза, лежащего в запасной шине, и мне кажется, что она будет к месту и даже немного оправдает моего отца. Правда, я только что заметила, что отец держит дикобраза ручкой от малярного валика, и по всей шине следы от краски. Так что вполне вероятно, что он кормит дикобраза малярной краской. Это маловероятно, но, впрочем, в нашем доме происходили и куда более странные вещи.
Только родителям не говорите
В детстве почти каждые выходные родители моего отца, которые родом из Чехословакии, забирали нас с сестрой к себе домой в соседний город. Моя бабушка была одной из милейших и терпеливейших женщин, которых только посчастливилось видеть этой планете. Подозреваю, подобным образом о своих бабушках думают почти все люди, но она была женщиной, которая, если на нее надавить, называла Гитлера «несчастным человеком, которого, наверное, в детстве слишком мало обнимали», а про Сатану говорила только: «Я не фанатка».
Казалось, мой дедушка видел в чрезмерной жизнерадостности своей жены вызов в свой адрес, и поэтому пытался компенсировать ее влияние на мир, выходя из себя по любому поводу. Будучи в хмуром расположении духа, он и мухи бы не обидел, однако мы всегда расступались перед ним, когда он расхаживал по дому, что-то бормоча себе под нос на чешском (наверное, о том, как бы он хотел, чтобы у него была трость, которой он мог бы лупить людей). Бабуля всегда смотрела на него с любящей улыбкой и терпеливо решала проблему, которая вызвала его раздражение в данный момент, а нас тихонько выпроваживала из комнаты до тех пор, пока он не посмотрит серию «Бонанцы» и не успокоится. Не знаю точно, в какой степени ее сверхчеловеческое терпение объяснялось именно любовью, а в какой – инстинктом самосохранения.