Давай прогуляем пары
Шрифт:
— Смешно тебе? — рявкает Матвей, дернув меня за плечи на себя.
Валюсь на него, обнимая руками его шею.
— Очень.
Его ладони перемещаются мне на ягодицы, больно сжимая. Протестующе пихаю его в грудь. Ей все равно, продолжает меня лапать без стыда и совести. Ладно, пусть трогает. Заслужил, после небольшой моральной встряски.
Он реально повез бы меня к другому?
Ага. Чтобы потом прикопать конкурента в лесочке.
— На свидание захотела? — рычит Матвей, упираясь лбом в мой лоб.
—
— Ага, ко мне поедем.
— Я не поеду к тебе на первом свидании. Это неприлично.
— У нас с тобой день за три идет, так, что свое первое свидание ты уже получила.
— Напомнишь, что там была за программа?
Вместо ответа Громов перемещает ладонь мне на затылок и давит до тех пор, пока наши губы не встречаются в поцелуе.
Глава 49
Матвей
Исподлобья наблюдаю, как Лерка с излишним интересом разглядывает кнопки лифта. На меня не смотрит, видно, нервничает. Зато я пялюсь и не могу справиться с нарастающим внутри теплом, от которого мне хочется улыбаться как имбецилу, сыпать шутками и тискать свою малышку в объятиях.
Член в нетерпении дергается, наливаясь кровью.
Потерпи, братан.
У меня стоит на нее двадцать четыре на семь.
От одного запаха ее дурею.
Никакими духами она не пользуется, и это самый лучший афродизиак для меня. Запах ее кожи. Ее возбуждения.
То, что она меня хочет, я вижу ясно и четко. И не скрываю от нее то, что хочу ее в ответ.
Но, если это очередная проверка перед полной капитуляцией, я готов еще немного подрочить.
Яйца болезненно поджимаются.
Эта строптивая девчонка будет моей. Уже моя. Без всяких там но.
— У меня нет зеленого чая, — произношу негромко.
Я задницей ощущаю, что не так просто она сегодня выползла из своей уютной берлоги. Не для того, чтобы прокатиться в другой конец города ко мне в квартиру на чашечку чая. У нее этого добра и в своей полно.
Трахать я ее не буду. Не сегодня.
Пообжимаемся чуток для большего укрепления доверия и ее понимания, что я никуда не свалю.
Блять.
Главное, не кончить в штаны.
Мне хочется просто быть с ней рядом. Чтобы позволила впитывать в себя ее улыбки, предназначенные для меня одного, ее смех, звук ее голоса и близость.
Короче, я поплыл.
Последний раз меня так штырило от девчонки… Никогда!
Лера косо смотрит на меня, нервным жестом поправляя волосы. Они густыми тяжелыми прядями лежат у нее на плечах, капюшон она сдернула, и теперь я любуюсь каскадом ее волос, мечтая намотать их на руку и…
Когда там лифт доедет? Будет странно, если я скроюсь ненадолго в ванной и быстренько передерну? Иначе пиздец мне. Лопну.
— А что у тебя есть?
На языке вертится всякая пошлятина. О другом думать сейчас сложно.
Метнув взгляд выше, упираюсь в родные карие глаза.
— Вода…— отвечаю сипло.
— Пойдет, — снисходительно кивает Лера, вновь запуская руку в волосы.
Нервничает.
Я тоже. Перенапряжен.
В эту квартиру я никогда никого не водил. И сейчас понимаю, что за последние недели немного ее подзасрал.
На кухне несколько коробок от доставки еды, в ванной накиданы полотенца. На кровати разнокомплектное белье, которое до этого момента не вызывало во мне никакого диссонанса. Теперь же я, первым делом скинув обувь и показав Лерке ванную, прохожу в единственную комнату и наспех застилаю разобранную постель. Собираю валяющиеся по углам носки, выворачиваю штаны, футболку… и запихиваю все это добро в дорожную сумку. Шкафа у меня нет.
Лера появляется из ванной через несколько минут. Заправив волосы за уши, украдкой осматривается. Ежится от холода и обхватывает себя руками.
Окно было открыто с самого утра, как уехал за ней в универ.
Таскался за ней всю неделю и готов был таскаться и дальше. Но уже прикидывал, что бы такого натворить, чтобы стереть с ее лица это холодное и бесстрастное выражение, с которым она обычно меня встречала. Хотел сломать руку и загреметь в больницу. Уже проверенный вариант.
Хорошо, что этого делать не пришлось. Сама ко мне пришла. И вот теперь стоит посреди моей квартиры, такая маленькая и хрупкая, что у меня сердце заходится в припадке.
Как я жил-то без нее всю жизнь? Так… существовал, походу.
Когда влюбляешься, долбаные гормоны так шарахают по башке, что раскрашивают мир не хуже всяких нейролептиков.
— У тебя мило. Только холодно. Закроешь окно?
— Смеешься? Я здесь почти не бываю, уют создавать некогда и некому, — совсем прозрачно намекаю, что не помешает приложить сюда нежную ручку.
Член жалобно ноет.
Да, и к нему тоже.
Терпение, братан.
— Если честно, я думала, ты живешь у Ледовского, — проговаривает Ясная, делая шаг в сторону кровати.
Опускает на нее свою аккуратную задницу и поджимает под себя ноги. Явно смерти моей хочет. Они у нее в этих лосинах особенно сексуальные. Я только и думаю о том, как их сдернуть и получить доступ к ее киске.
— Съехал не так давно. Эту хату мне отец подарил на восемнадцать. Когда он не выходил на связь, я взбунтовался и свалил в закат. Типа мне ничего от него не надо. Сейчас понимаю — глупо. Ему до лампочки мои выкрутасы, как и матери. А мне где-то надо жить. С Айсом нам стало тесно на одной территории.