Давай сыграем в любовь

Каблукова Екатерина

– В таком случае не смею больше докучать вам!

Он резко поклонился, буквально подбежал к своему коню, вскочил на него и сорвался с места в карьер.

– Я меняю одного мальчишку на другого… – прошептала Амалия, смотря ему вслед. В этот момент мир вокруг дрожал и расплывался.

– Нам пора, – холодный голос графини вывел девушку из воспоминаний. Она кивнула и украдкой вытерла слезы, выступившие на глазах. Будущей императрице, особенно если корона маячит где—

то в необозримом будущем, не стоит показывать свои слабости.

Герда кинула на девушку сочувствующий взгляд. Одна из немногих, она знала, что творится у её госпожи на сердце, но вынуждена была молчать, особенно в присутствии этой напыщенной графини в модном платье ярко-фиолетового цвета.

Они вновь вышли на крыльцо, около которого уже стояла карета, запряженная четверкой. Амалия обеспокоено посмотрела на лошадей, прижимавших уши, но промолчала. Ей, как и животным, почему— то не нравился ни этот дождь, ни порывы ветра, весь день клонившие деревья к земле.

– Остался последний перегон, – уже знакомый капитан вновь подошел к ней. Девушка заметила, что его тщательно напомаженные усы намокли и понуро обвисли, но это не портило ему настроение, как, впрочем, и его подчиненным: драгуны уже предвкушали, что к вечеру окажутся в родных казармах. Амалия вздохнула. Дорога так утомила её, что она уже не испытывала ни радости, ни страха перед встречей со своим женихом и его царствующими родителями. К тому же она уповала на то, что сегодня её проводят в гостевые комнаты, а уже завтра устроят торжественный прием в каком-нибудь парадном зале огромного дворца.

Девушка послушно села в экипаж, позволила горничной накинуть ей на ноги теплое покрывало, подложив под него нагретый кирпич. Графиня поднялась следом и долго возилась, устраиваясь поудобнее, Герда вновь забилась в свой угол. Дверца захлопнулась, и карета покатилась, со скрипом отсчитывая мили, остававшиеся до въезда в столицу.

Они остановились так внезапно, что Амалия, успевшая задремать, вздрогнула и сразу же открыла глаза. Её провожатая, напротив, лишь захрапела еще оглушительнее, пышная грудь колыхалась, а толстые, слегка расплывшиеся губы смешно причмокивали после каждой рулады.

Герда понимающе скривилась и обменялась со своей хозяйкой насмешливым взглядом, затем Амалия решительно распахнула дверцу и вышла.

В вязких серых сумерках все искажалось. Туман стелился по дороге, скапливаясь в сырых лощинах, мокрые, словно потускневшие листья деревьев то и дело подрагивали на ветру, осыпая путников тяжелыми холодными каплями, даже лошади, от которых шел пар, напоминали таинственных животных, появившихся из потустороннего мира. И, словно в подтверждение нереальности, откуда-то издалека прозвучал набат.

– Контесса… – капитан вынырнул из серой хмари, словно призрак, заставив вздрогнуть. На секунду подумалось, что это – происки фейри, решивших забрать к себе невесту императора… Девушка повернулась к нему:

– В чем дело, капитан, почему мы остановились? И почему звонит колокол?

Он замялся, словно решаясь:

– Мои люди заметили, что имперский флаг над воротами приспущен, это означает…

– Смерть

члена императорской семьи, – кивнула Амалия, не зная, радоваться ли ей внезапной отсрочке, поскольку свадьбу наверняка отложат из-за траура. Она не могла вспомнить, если ли у императора престарелый или же больной родственник. Кажется, была сестра, которая умерла много лет назад, и племянник, сын этой самой сестры, который был воспитан императором. Племянник лет на десять старше самого кронпринца, следовательно, ему было около тридцати двух-тридцати пяти лет. Насколько девушка знала, принц Рудольф служил в одном из полков и вел достаточно вольготную жизнь, на этом ее познания о семье, в которую она должна была войти, заканчивались.

– Хотел бы я знать, кто умер, – между тем пробормотал капитан.

– Для этого нам надо доехать хотя бы до ворот, – заметила Амалия. Её собеседник согласился.

– Да, вы правы, позвольте, я помогу вам, – он протянул руку, контесса оперлась на нее, чтобы вновь сесть в карету. Графиня так и не проснулась. Герда вопросительно посмотрела на свою госпожу, та пожала плечами:

– Похоже, Герда, моя свадьба откладывается: в Империи объявлен траур…

– И слава богу! – шепотом ответила ей служанка, косясь на спящую графиню. – Сначала траур, потом еще что… глядишь, и совсем расстроится!

– Да ты просто полна оптимизма! – Амалия невольно улыбнулась. – Думаешь, такое возможно?

– Почему нет? – беззаботно отозвалась горничная. – Вы же не знаете, кто сейчас умер. Не ровен час сам император преставился, – она осенила себя знаком четырехлистника. – Думаете, наследник, освободившись от папаши, будет слово держать? Нет! Найдет себе, уж простите, посмазливее и поглупее!

– Откуда ты знаешь?

– Да пока вы на балах оборки своего белого платья пачкали, я много чего про Леопольда этого слышала, – фыркнула Герда. – Вам говорить не хотелось, чтоб не расстраивать.

Она вновь насупилась и сделала вид, что игнорирует вопросительный взгляд госпожи.

– Скажи, раз начала! – потребовала Амалия.

– Да какая разница, о чем слуги треплются? – та попыталась отмахнуться.

– Герда! – девушка зло топнула ногой и сразу оглянулась, не разбудила ли графиню, поколебалась, добавила сонных чар и вновь повернулась к служанке. – Ну? Говори!

Девица вздохнула. Было видно, что ей очень хочется поделиться со своей госпожой. Амалия нахмурилась.

– Последнее предупреждение! – как можно тверже произнесла она. – Или ты говоришь все, или я отошлю тебя обратно!

Она блефовала, но Герда поддалась на угрозы, или просто хотела поделиться услышанным.

– Да бабник он, ваш женишок, гуляка и бабник! Говорят, какую— то девицу дворянского рода обесчестил, что бедняжку спешно замуж выдавали, а потом, поскольку папенька строго-настрого запретил к благородным подходить, Леопольд ваш начал с актерками по гримерным прятаться! – воскликнула девица.

Амалия улыбнулась: для служанки общение с актрисами было верхом неприличия.

– Смейтесь, смейтесь, только мужчины своих привычек не оставляют после свадьбы! – мрачно продолжила Герда.