Давайте напишем что-нибудь
Шрифт:
– Кто сметет? – оторопел Хухры-Мухры.
– Так я же! – напомнил Деткин-Вклеткин, сверкнув двумя очами сразу.
– Вы не сметете, – сказал, как подписал приговор, Хухры-Мухры. – Вы человек мелкий, хотя и говорите убедительно. Но я все равно думаю, что Абсолютно Правильная Окружность из спичек – плод Вашего больного чумкой воображения… – Тут Хухры-Мухры подождал решительного протеста, но такового не последовало, и он спросил: – Каких действий Вы от меня ждете?
– Действий – никаких. Все, что от Вас требуется, –
– Договоримся так, – вновь обратился к словам Хухры-Мухры. – Вы прол'oжите свою окружность, не снося моей юрты.
– То есть?
– Все просто. Я откину полог юрты – с нужной Вам стороны, и пусть линия спичек пройдет по полу моего жилища, а потом я откину шкуру с другой, противоположной, стороны – и Ваша линия выйдет наружу, чтобы дальше продолжаться беспрепятственно.
– Это в принципе можно, – кивнул Деткин-Вклеткин, – только создаст Вам массу неудобств. Придется передвигаться по полу юрты очень осторожно, чтобы не нарушить линии, то есть не сдвинуть спичек с места.
– Пусть так, – вздохнул Хухры-Мухры. – Буду передвигаться осторожно. А Вы, в свою очередь, подумайте о том, как рационально то, что я Вам предлагаю. Ведь под прикрытием юрты спички в большей безопасности, нежели под ничем не прикрытым небом. Тут у меня они практически неуязвимы для стихий – только теоретически уязвимы. – Внезапно Хухры-Мухры припал ухом к ледяной пустыне и воскликнул:
– Чу! Я слышу постук!
– Это Случайный Охотник долбит вечную мерзлоту своим долбильным аппаратом.
– С какой целью?
– С целью изнемочь и не иметь физических сил снести Вашу юрту.
– Добрый он человек, хоть и прострелил мне голову дробью… – растрогался Хухры-Мухры, – Среди них, людей, тоже попадаются хорошие – не все такие, как Вы. Мне, старому волку, видней. А в общем-то, надо было, наверное, загрызть Вас. Чтоб неповадно было.
Пропустив это заявление мимо отмороженных ушей, Деткин-Вклеткин принюхался:
– Запах табачного дыма!
– И что? Обычный на Северном полюсе запах… – сказал Хухры-Мухры.
Однако Деткин-Вклеткин одним прыжком переместился на несколько метров и стоял столбом (как дым) возле долбившего лед Случайного Охотника.
– Чем Вы зажгли сигарету, сознавайтесь, ну!
Случайный Охотник так и обмяк в ответ, и даже долбильный его аппарат обмяк…
– Одной спичкой, всего одной спичкой!
– Нашей спичкой? Общей спичкой человечества? – Руки Деткин-Вклеткина повисли, как ноги. – Что Вы наделали! Я ведь знал, я ведь все знал… но я верил Вам. Я же верил Вам, скотина!
Голый, он упал на лед и зарыдал. Случайный Охотник, тоже голый, застенчиво переминался с босой ноги на босу ногу.
– Кто
Тут Деткин-Вклеткин впился ногтями в ледяное тело Случайного Охотника и рвал его, крича:
– Где, где она, эта спичка, пусть и обгоревшая… где она?
– Я выбросил ее в снег, как можно дальше…
– Подлец! – Деткин-Вклеткин толкнул Случайного Охотника, и тот недолго думая упал навзничь.
– Может быть, есть еще надежда? – без надежды спросил потрясенный происходящим Хухры-Мухры. – Если, скажем, найти другую спичку… взамен потерянной, а?
– Найти – здесь? – Деткин-Вклеткин окинул взором бескрайние просторы. Потом, собрав всю свою нечеловеческую волю в кулак, он отер этим тяжелым кулаком глаза и строго сказал: – Мне придется вернуться в Змбрафль. За спичкой. Только там теперь спичку и можно раздобыть. – Он пристально взглянул на Хухры-Мухры. – Останетесь за главного. У Вас одна задача – следить за тем, чтобы этот выродок не подходил к возу. Пусть ноги его здесь не будет.
– Куда деть ногу? – деловито осведомился Хухры-Мухры, представляя себе собственные скитания по бескрайней поверхности Северного Ледовитого океана – с оторванной ногой Случайного Охотника в руках.
– Когда я вернусь, – к счастью, не слушая Хухры-Мухры, продолжал Деткин-Вклеткин, – я сочту спички.
– Как та мать в рассказе Льва Толстого, которая перед обедом сочла сливы? – опять блеснул эрудицией эскимос.
– Именно как та мать! – обрадовался удачной аналогии Деткин-Вклеткин.
Внезапно Хухры-Мухры разрыдался.
– О чем Вы? – сухо осведомился Деткин-Вклеткин.
– Я должен… я просто обязан сознаться, что и я виноват перед Вами. Я бы, конечно, не стал сознаваться – какого черта? – но Ваша героическая преданность идее потрясла меня. Так вот… Юрта – это переносное жилище: нет ничего проще, чем сдвинуть ее с места. Простите, что я морочил Вам голову. Я торжественно клянусь, – тут Хухры-Мухры принялся есть снег и съел чуть ли не весь. – Я клянусь, что к моменту Вашего возвращения юрта будет стоять в ста километрах от исторического прогресса.
– Что было, то было… – Деткин-Вклеткин поцеловал Хухры-Мухры. – Вот только боюсь, что, пока Вы тут будете таскаться туда-сюда с Вашей юртой, это чудовище улучит момент и загубит еще, по крайней мере, одну спичку.
– Не бойтесь ничего, ангел мой, – сказал Хухры-Мухры. – Мы, эскимосы, знаем, как обращаться с такими мерзавцами.
– Верю Вам, – присягнул Деткин-Вклеткин. – Не спускайте глаз с этого… человеческого отброса.
И, повернувшись на сорок градусов северной широты, он зашагал в направлении Змбрафля – маленький голый борец за идею.